Гораций - Horace

Гораций
Гораций, как его представлял Антон фон Вернер
Родившийся	Квинт Гораций Флаккус 8 декабря 65 г. до н. Э. Venusia, Италия, Римская Республика
Умер	27 ноября 8 г. до н.э. (56 лет) Рим
Место отдыха	Рим
Род занятий	Солдат, scriba quaestorius, поэт, сенатор
Язык	латинский
Национальность	Римский
Жанр	Лирическая поэзия
Известные работы	Оды "Искусство поэзии "

Квинт Гораций Флаккус (8 декабря 65 - 27 ноября 8 г. до н.э.), известный в англоязычном мире как Гораций (/ˈчасɒrɪs/), был ведущим Римский лирик во время Август (также известный как Октавиан). Ритор Квинтилианский считал его Оды как почти единственная латинская лирика, которую стоит прочесть: «Иногда он может быть возвышенным, но в то же время он полон очарования и грации, универсален в своих фигурах и удачно смел в выборе слов».^{[nb 1]}

Гораций также создавал элегантные гекзаметровые стихи (Сатиры и Послания ) и едкий ямбическая поэзия (Эподы ). Гекзаметры - забавные, но серьезные произведения, дружеские по тону, ведущие древнего сатирика. Персий в комментарии: «пока его друг смеется, Гораций хитро указывает пальцем на каждую свою ошибку; однажды впустив его, он играет на струнах сердца».^{[nb 2]}

Его карьера совпала со значительным изменением Рима от республика для империя. Офицер республиканской армии потерпел поражение на Битва при Филиппах в 42 г. до н.э. с ним подружилась правая рука Октавиана в гражданских делах, Меценат, и стал представителем нового режима. Для некоторых комментаторов его связь с режимом была хрупким балансом, в котором он сохранял значительную степень независимости (он был «мастером изящного обхода»).^[1] но для других он был в Джон Драйден фраза «воспитанный придворный раб».^{[2][№ 3]}

Жизнь

Проповедь Горатия Флаччи (1577)

Горация можно считать первым автобиографом в мире.^[3] В своих произведениях он гораздо больше рассказывает нам о себе, своем характере, своем развитии и образе жизни, чем любой другой великий поэт древности. Некоторые биографические материалы, содержащиеся в его работе, могут быть дополнены короткой, но ценной «Жизни Горация». Светоний (в его Жития поэтов).^[4]

Детство

Он родился 8 декабря 65 г. до н.э.^{[№ 4]} в Самнит к югу от Италия.^[5] Его родной город, Venusia, проложить торговый путь в приграничном районе между Апулия и Лукания (Базиликата ). В этом районе говорили на различных курсивных диалектах, и это, возможно, обогатило его чувство языка. Он мог быть знаком с греческими словами даже в детстве, а позже он подшучивал над жаргоном смешанного греческого и осканского, на котором говорили в соседних странах. Canusium.^[6] Одним из произведений, которые он, вероятно, учил в школе, была Одиссия из Ливий Андроник, преподают такие учителя, как 'Орбилиус 'упоминается в одном из его стихотворений.^[7] Ветераны армии могли поселиться там за счет местных семей, изгнанных Римом в наказание за их участие в войне. Социальная война (91–88 до н.э.).^[8] Такая миграция, спонсируемая государством, должна была добавить этому региону еще больше языкового разнообразия. Согласно местной традиции, описанной Горацием,^[9] колония римлян или латинян была основана на Венере после Самниты был изгнан в начале третьего века. В таком случае молодой Гораций мог бы почувствовать себя римлянином.^[10][11] хотя есть также указания, что он считал себя самнитом или Сабеллус родом.^[12][13] Итальянцы в современные и древние времена всегда были преданы своим родным городам, даже после успеха во всем мире, и Гораций не стал исключением. Образы его детства и ссылки на него можно найти в его стихах.^[14]

Отец Горация, вероятно, был венутианцем, взятым в плен римлянами во время социальной войны, или, возможно, он был потомком Сабина захваченный в Самнитские войны. В любом случае, он был рабом по крайней мере часть своей жизни. Однако он, очевидно, был человеком сильных способностей и сумел обрести свободу и улучшить свое социальное положение. Таким образом, Гораций утверждал, что является свободным сыном преуспевающего «коактора».^[15] Термин «коактор» может обозначать различные роли, например сборщика налогов, но его использование Горацием^[16] было объяснено схолия в качестве ссылки на «coactor argentareus», то есть аукциониста с некоторыми функциями банкира, который платит продавцу из своих собственных средств и впоследствии возвращает сумму с процентами от покупателя.^[17]

Отец потратил небольшое состояние на образование сына, в конце концов сопровождал его в Рим следить за его обучением и нравственным развитием. Позже поэт почтил его стихотворением.^[18] что один современный ученый считает лучшим памятником отцу любого сына.^{[№ 5]} Поэма включает в себя этот отрывок:

Если мой характер испорчен несколькими незначительными недостатками, но в остальном он порядочен и нравственен, если вы можете указать лишь на несколько разбросанных пятен на безупречной поверхности, если никто не может обвинить меня в жадности, похоти или расточительности , если я живу добродетельной жизнью, свободной от скверны (извините, на мгновение, мое самовосхваление), и если я буду для моих друзей хорошим другом, мой отец заслуживает всей заслуги ... Как и сейчас, он заслуживает от меня безоговорочной признательности и похвалы. Мне никогда не могло быть стыдно за такого отца, и я не чувствую необходимости, как многие люди, извиняться за то, что я сын вольноотпущенника. Сатиры 1.6.65–92

Он никогда не упоминал свою мать в своих стихах и, возможно, мало знал о ней. Возможно, она тоже была рабыней.^[15]

Совершеннолетие

Гораций покинул Рим, возможно, после смерти своего отца, и продолжил свое формальное образование в Афинах, крупном центре обучения в древнем мире, куда он прибыл в девятнадцатилетнем возрасте, поступив в Академия. Основан Платон, В Академии теперь доминировали Эпикурейцы и Стоики, чьи теории и практики произвели глубокое впечатление на юношу с Венеры.^[19] Тем временем он смешивался и слонялся с элитой римской молодежи, такой как Маркус, праздный сын Цицерон, и Помпей, которому он позже адресовал стихотворение.^[20] Вероятно, именно в Афинах он глубоко познакомился с древней традицией греческой лирической поэзии, которая в то время была прерогативой грамматиков и академических специалистов (доступ к таким материалам был легче в Афинах, чем в Риме, где публичные библиотеки еще не имели будет построен Азиний Поллион и Август).^[21]

Проблемы Рима после убийства Юлий Цезарь вскоре должны были его догнать. Марк Юний Брут приехал в Афины в поисках поддержки республиканского дела. Брута устраивали торжественные приемы по всему городу, и он старался посещать академические лекции, все время набирая сторонников из числа обучающихся там молодых людей, включая Горация.^[22] Образованный молодой римлянин мог начать военную службу с высоких чинов, и Гораций был сделан Tribunus Militum (один из шести старших офицеров типичного легиона), должность, обычно зарезервированная для мужчин сенаторского или всаднического ранга, которая, кажется, вызвала зависть среди его благородных соратников.^[23][24] Он изучил основы военной жизни во время марша, особенно в дебрях северной Греции, чьи суровые пейзажи стали фоном для некоторых из его поздних стихов.^[25] Именно там в 42 г. до н.э. Октавиан (потом Август ) и его помощник Марк Энтони разгромил республиканские силы на Битва при Филиппах. Позже Гораций записал это как день смущения для себя, когда он бежал без своего щита,^[26] но следует сделать скидку на его самоуничижительный юмор. Более того, этот инцидент позволил ему идентифицировать себя с некоторыми известными поэтами, которые давно отказались от своих щитов в битвах, особенно с его героями. Алкей и Архилох. Сравнение с последним поэтом странно: Архилох потерял свой щит в части Фракии близ Филипп, и он был глубоко вовлечен в греческую колонизацию Тасос, где в конце концов сдались стойкие товарищи Горация.^[24]

Октавиан в ближайшее время предложил своим противникам амнистию, и Гораций быстро ее принял. По возвращении в Италию он столкнулся с еще одной потерей: поместье его отца на Венусии было одним из многих по всей Италии, конфискованных для поселения ветеранов (Вергилий примерно в то же время потерял свое имение на севере). Позже Гораций утверждал, что он стал бедным, и это побудило его попробовать свои силы в поэзии.^[27] На самом деле от стихотворения денег не было. В лучшем случае он предлагал перспективы на будущее через контакты с другими поэтами и их покровителями из числа богатых.^[28] Тем временем он получил синекуру scriba quaestorius, должность государственной службы в эрариум или казначейство, достаточно прибыльное, чтобы его могли купить даже члены Ordo Equester и не очень требователен по своей загрузке, так как задачи можно было делегировать писцы или постоянные клерки.^[29] Примерно в это же время он начал писать свои Сатиры и Эподы.

Поэт

Гораций читает перед Меценатом. Фёдор Бронников

В Эподы принадлежать ямбическая поэзия. В ямбической поэзии присутствует оскорбительная и нецензурная лексика;^[30][31] иногда его называют винить поэзию.^[32] Виноват поэзия, или же стыдная поэзия, это стихи, написанные для того, чтобы обвинить и стыдить сограждан, заставляя их осознавать свои социальные обязательства. Гораций смоделировал эти стихи на основе поэзии Архилох. Социальные связи в Риме пошли на убыль после разрушения Карфаген немногим более ста лет назад из-за огромного богатства, которое можно было получить с помощью грабежа и коррупции.^[33] Эти социальные бедствия усугублялись соперничеством между Юлием Цезарем, Марком Антонием и такими союзниками, как Секст Помпей, все борются за большую долю добычи. Один современный ученый насчитал дюжину гражданских войн за сто лет до 31 г. до н.э., включая Спартак восстание за восемь лет до рождения Горация.^[34] Как наследники эллинистической культуры, Гораций и его товарищи-римляне не были хорошо подготовлены к решению этих проблем:

По сути, все проблемы, вызываемые временем, носили социальный характер, и эллинистические мыслители были не в состоянии справиться с ними. Некоторые из них осуждали притеснение бедных богатыми, но они не дали практического руководства, хотя они, возможно, надеялись, что правители из лучших побуждений поступят так. Философия скатывалась к погружению в себя, к поиску личного удовлетворения, которого можно было достичь с помощью самоконтроля и сдержанности, без особого внимания к судьбе распадающегося сообщества.

— В. Г. Кирнан^[35]

Эллинистический фон Горация очевиден в его сатирах, хотя этот жанр был уникальным для латинской литературы. Он привнес в него стиль и мировоззрение, соответствующие социальным и этическим проблемам, с которыми сталкивается Рим, но он изменил его роль с публичной социальной активности на частную медитацию.^[36] Тем временем он начал интересовать сторонников Октавиана, постепенный процесс, описанный им в одной из своих сатир.^[18] Путь ему открыл его друг, поэт Вергилий, получивший доступ в привилегированный круг Мецената, помощника Октавиана, после успеха его Эклоги. Вскоре последовало представление, и после небольшого перерыва был принят Гораций. Он описал этот процесс как благородный, основанный на заслугах и взаимном уважении, который в конечном итоге привел к настоящей дружбе, и есть основания полагать, что его отношения были искренне дружескими, не только с Меценатом, но впоследствии и с Августом.^[37] С другой стороны, один ученый без сочувствия охарактеризовал поэта как «энергичного и энергичного молодого человека, уповавшего на главный шанс».^[38] Обе стороны имели преимущества: Гораций получил поддержку и материальную поддержку, политики получили власть над потенциальным диссидентом.^[39] Его республиканские симпатии и его роль в Филиппах, возможно, вызвали у него некоторые угрызения совести по поводу своего нового статуса. Однако большинство римлян считали гражданские войны результатом contentio dignitatis, или соперничество между передовыми семьями города, и он, похоже, тоже принял принципата как последнюю надежду Рима на столь необходимый мир.^[40]

В 37 г. до н.э. Гораций сопровождал Мецената в путешествии в Брундизиум, описанный в одном из его стихотворений^[41] как серия забавных происшествий и очаровательных встреч с другими друзьями по пути, такими как Вергилий. Фактически, это путешествие было политическим по своей мотивации: Меценат направлялся на переговоры Тарентский договор с Антонием - факт, который Гораций искусно скрывает от читателя (в первой книге сатир почти не затрагиваются политические вопросы).^[39] Гораций, вероятно, также был с Меценатом в одной из морских экспедиций Октавиана против пиратского Секста Помпея, которая закончилась катастрофическим ураганом. Палинурус в 36 г. до н.э., на что Гораций кратко ссылается в терминах почти утопления.^{[42][№ 6]} В его стихах также есть указания на то, что он был с Меценатом в Битва при Акциуме в 31 г. до н.э., где Октавиан победил своего великого соперника Антония.^{[43][№ 7]} К тому времени Гораций уже получил от Мецената знаменитый дар своего Сабинское хозяйство, вероятно, вскоре после публикации первой книги Сатиры. Подарок, который включал доход от пяти арендаторов, мог закончить его карьеру в Казначействе или, по крайней мере, позволить ему уделять ему меньше времени и сил.^[44] Это свидетельствовало о его отождествлении с режимом Октавиана, но во второй книге Сатиры что вскоре последовало, он продолжил аполитичную позицию первой книги. К этому времени он достиг статуса Eques Romanus,^[45] возможно, в результате его работы в Министерстве финансов.^[46]

рыцарь

Оды 1–3 были следующим направлением его художественного творчества. Он адаптировал их формы и темы из греческой лирической поэзии седьмого и шестого веков до нашей эры. Фрагментированный характер Греческий мир позволил его литературным героям свободно выражать свое мнение, и его полуотставка из казначейства в Риме до его собственное поместье в Сабинских холмах, возможно, в какой-то мере и^[47] но даже когда его тексты касались общественных дел, они подчеркивали важность частной жизни.^[1] Тем не менее, его работа в период 30–27 гг. До н.э. начала показывать его близость к режиму и его чувствительность к его развивающейся идеологии. В Оды 1.2, например, он превозносил Октавиана гиперболами, перекликающимися с эллинистической придворной поэзией. Название Август, что Октавиан предположил 27 января до нашей эры, впервые засвидетельствован в Оды 3.3 и 3.5. В период с 27 по 24 год до н.э. политические намеки на Оды сконцентрировался на зарубежных войнах в Великобритании (1,35), Аравии (1,29), Испании (3,8) и Парфии (2,2). Он приветствовал Августа по возвращении в Рим в 24 г. до н.э. как любимый правитель, от хорошего здоровья которого зависело собственное счастье (3.14).^[48]

Общественная приемная Оды Однако 1–3 разочаровали его. Он объяснил неуспех завистью императорских придворных и своей изоляцией от литературных клик.^[49] Возможно, именно разочарование заставило его отказаться от жанра в пользу стихотворных букв. Он обратился к своей первой книге Послания к множеству друзей и знакомых в вежливом стиле, отражающем его новый социальный статус рыцаря. В первом стихотворении он выразил более глубокий интерес к моральной философии, чем к поэзии.^[50] но, хотя сборник демонстрирует склонность к стоической теории, в нем нет устойчивых размышлений об этике.^[51] Меценат по-прежнему оставался главным доверенным лицом, но Гораций теперь начал утверждать свою независимость, вежливо отклоняя постоянные приглашения посетить своего покровителя.^[52] В заключительном стихотворении первой книги Послания, он показал, что ему сорок четыре года в консульстве Лоллия и Лепида, т. е. 21 г. до н.э., и он «маленького роста, любит солнце, преждевременно поседел, вспыльчив, но легко умиротворен».^[53][54]

Согласно Светонию, вторая книга Послания был побужден Августом, который хотел, чтобы стихотворное послание было адресовано ему самому. На самом деле Август был плодовитым писателем, и однажды он попросил Горация стать его личным секретарем. Гораций отказался от секретарской роли, но выполнил просьбу императора о стихотворном письме.^[55] Письмо Августу, возможно, приходило медленно, возможно, оно было опубликовано не позднее 11 г. до н. Э. В нем, среди прочего, отмечались военные победы его пасынков, Друза и Тиберия 15 г. до н.э., однако в нем и в следующем письме^[56] были в основном посвящены теории литературы и критике. Литературная тема получила дальнейшее развитие в Ars Poetica, опубликованные отдельно, но написанные в форме послания и иногда называемые Послания 2.3 (возможно, последнее стихотворение, которое он когда-либо написал).^[57] Ему также было поручено написать оды, посвященные победам Друза и Тиберия.^[58] и один, который будет петь в храме Аполлона для Светские игры, давно заброшенный фестиваль, который Август возродил в соответствии с его политикой воссоздания древних обычаев (Кармен Сакуларе).

Светоний записал некоторые сплетни о сексуальной активности Горация в конце жизни, утверждая, что стены его спальни были покрыты непристойными картинами и зеркалами, так что он видел эротику, куда бы он ни смотрел.^{[№ 8]} Поэт умер в возрасте 56 лет, вскоре после своего друга Мецената, у могилы которого он был похоронен. Оба мужчины завещали свое имущество Августу - честь, которую император ожидал от своих друзей.^[59]

Работает

Оды 1.14 – Настенная поэма в Лейдене

Датировка работ Горация точно не известна, и ученые часто спорят о точном порядке, в котором они были впервые «опубликованы». В пользу следующей хронологии есть убедительные аргументы:^[60]

• Сатиры 1 (ок. 35–34 до н. э.)
• Сатиры 2 (ок. 30 г. до н.э.)
• Эподы (30 г. до н.э.)
• Оды 1–3 (ок. 23 г. до н. э.)^{[№ 9]}
• Послания 1 (ок. 21 г. до н. э.)
• Кармен Сакуларе (17 г. до н.э.)
• Послания 2 (ок. 11 г. до н. э.)^{[№ 10]}
• Оды 4 (ок. 11 г. до н. э.)
• Ars Poetica (ок. 10–8 до н. э.)^{[№ 11]}

Исторический контекст

Гораций написал в традиционном метры заимствовано из Архаическая греция, используя гекзаметры в его Сатиры и Послания, и ямбс в его Эподы, все из которых было относительно легко адаптировать в Латинские формы. Его Оды представлены более сложные меры, в том числе Alcaics и сапфики, которые иногда плохо подходили для латинской структуры и синтаксис. Несмотря на эти традиционные размеры, он проявил себя как сторонник развития нового и утонченного стиля. На него особенно повлияли Эллинистический эстетика лаконичности, элегантности и блеска, воплощенная в работе Каллимах.^[61]

Как только Гораций, вдохновленный собственным гением и вдохновленный примером Вергилия, Вариуса и, возможно, некоторых других поэтов того же поколения, решил прославить себя как поэт, будучи по темпераменту борцом, он захотел сражаться. против всякого рода предрассудков, дилетантской неряшливости, мещанства, реакционных тенденций, короче говоря, чтобы бороться за новый и благородный тип поэзии, который он и его друзья стремились создать.

— Эдуард Френкель^[62]

В современной теории литературы часто проводится различие между непосредственным личным опытом (Урерлебнис) и опыт, опосредованный культурными векторами, такими как литература, философия и изобразительное искусство (Bildungserlebnis).^[63] Для Горация это различие не имеет большого значения.^{[нужна цитата ]} однако, поскольку его личный и литературный опыт связаны друг с другом. Сатиры 1.5, например, подробно рассказывает о реальном путешествии, которое Гораций совершил с Вергилием и некоторыми другими его литературными друзьями, и которое проводится параллельно с Сатирой. Луцилий, его предшественник.^[64] Однако, в отличие от большей части литературы, вдохновленной эллинизмом, его поэзия не была написана для небольшого круга поклонников и коллег-поэтов, и при этом она не полагается на заумные намеки для многих своих эффектов. Хотя он был элитарным по своим литературным стандартам, он был написан для широкой аудитории как публичный вид искусства.^[65] Амбивалентность также характеризует его литературный образ, поскольку его представление о себе как о части небольшого сообщества философски осведомленных людей, ищущих истинного спокойствия, избегая при этом пороков, таких как жадность, было хорошо адаптировано к планам Августа по реформированию общественной морали, развращенным жадностью - его личный призыв к умеренности был частью великого послания императора народу.^[66]

Гораций обычно следовал примерам поэтов, признанных классиками в разных жанрах, таких как Архилох в Эподы, Луцилий в Сатиры и Алкей в Оды, позже расширив свой кругозор ради разнообразия и потому, что его модели на самом деле не соответствовали реалиям, с которыми он сталкивался. Архилох и Алкей были аристократическими греками, чья поэзия имела социальную и религиозную функцию, которая была сразу понятна их публике, но которая стала простым искусством или литературным мотивом при переносе в Рим. Однако уловка Оды также является неотъемлемой частью их успеха, поскольку теперь они могут вмещать широкий спектр эмоциональных эффектов, а сочетание греческих и римских элементов добавляет ощущение отстраненности и универсальности.^[67] Гораций с гордостью утверждал, что ввел в латынь дух и ямбическую поэзию Архилоха, но (в отличие от Архилоха) никого не преследовал (Послания 1.19.23–25). Это не было праздным хвастовством. Его Эподы были смоделированы стихами греческого поэта как «поэзия виноватых», но он избегал нацеливания на настоящие козлы отпущения. В то время как Архилох представил себя серьезным и решительным противником злодеев, Гораций стремился к комическим эффектам и принял образ слабого и неэффективного критика своего времени (что символизировано, например, его капитуляцией ведьме Канидии в заключительном эподе) .^[68] Он также утверждал, что первым ввел в латынь лирические методы Алкея (Послания 1.19.32–33), и он фактически был первым латинским поэтом, который последовательно использовал алкайские параметры и темы: любовь, политика и симпозиум. Он подражал и другим греческим лирическим поэтам, используя технику «девиза», начиная каждую оду с некоторой ссылки на греческий оригинал, а затем отклоняясь от него.^[69]

Поэт-сатирик Луцилий был сыном сенатора, который мог безнаказанно бичевать своих сверстников. Гораций был сыном простого вольноотпущенника, которому приходилось действовать осторожно.^[70] Луцилий был суровым патриотом и значительным голосом в римском самосознании, снискавшим расположение своих соотечественников своей прямой откровенностью и откровенной политикой. Его работы выражали подлинную свободу или либертас. Его стиль включал «метрический вандализм» и рыхлость структуры. Вместо этого Гораций принял наклонный и ироничный стиль сатиры, высмеивая стандартных персонажей и анонимных целей. Его libertas была частной свободой философского взгляда, а не политической или социальной привилегией.^[71] Его Сатиры относительно легки в использовании метра (по сравнению с жесткими лирическими метрами Оды)^[72] но формальный и строго контролируемый по сравнению со стихами Луцилия, которого Гораций высмеивал за его небрежные стандарты (Сатиры 1.10.56–61)^{[№ 12]}

В Послания можно считать одной из самых новаторских работ Горация. Ничего подобного не было ни в греческой, ни в римской литературе. Иногда стихи имели некоторое сходство с буквами, в том числе элегическое стихотворение из Солон к Мимнермус и несколько лирических стихов из Земляной орех к Иерон Сиракузский. Луцилий сочинил сатиру в виде письма, а некоторые эпистолярные стихи были написаны Катулл и Проперций. Но никто до Горация никогда не составлял целого собрания стихотворных писем,^[73] не говоря уже о письмах, посвященных философским проблемам. Утонченный и гибкий стиль, который он разработал в Сатиры был адаптирован к более серьезным потребностям этого нового жанра.^[74] Такая изысканность стиля не была чем-то необычным для Горация. Его мастерство словаря проявляется даже в его самых ранних попытках сочинять тот или иной вид поэзии, но его обращение с каждым жанром со временем улучшалось, поскольку он адаптировал его к своим потребностям.^[70] Так, например, принято считать, что его вторая книга Сатиры, где человеческое безумие раскрывается через диалог между персонажами, превосходит первое, где он проповедует свою этику в монологах. Тем не менее в первую книгу вошли некоторые из его самых популярных стихотворений.^[75]

Темы

На протяжении всей своей поэтической карьеры Гораций развивал ряд взаимосвязанных тем, включая политику, любовь, философию и этику, его собственную социальную роль, а также саму поэзию. Его Эподы и Сатиры являются формами «поэзии порицания», и обе имеют естественное сходство с морализаторскими высказываниями и обличениями Цинизм. Это часто принимает форму намеков на работу и философию Бион из Борисфена ^{[№ 13]} но это такая же литературная игра, как и философский расклад. К тому времени, когда он составил Послания, он был критиком Цинизм вместе со всей непрактичной и "фальшивой" философией в целом.^{[№ 14][76]} В Сатиры также включать сильный элемент эпикурейство, с частыми намёками на эпикурейского поэта Лукреций.^{[№ 15]} Так, например, эпикурейское настроение Лови момент является вдохновением для неоднократного каламбура Горация своего собственного имени (Гораций ~ гора) в Сатиры 2.6.^[77] В Сатиры также есть некоторые Стоик, Перипатетический и Платонический (Диалоги) элементы. Короче говоря, Сатиры представляют собой смесь философских программ, изложенных в произвольном порядке - стиль аргументации, типичный для жанр.^[78] В Оды отображать широкий спектр тем. Со временем он становится более уверенным в своем политическом голосе.^[79] Хотя его часто считают чрезмерно интеллектуальным любовником, он изобретательно изображает страсть.^[80] «Оды» переплетают различные философские нити вместе, при этом намёки и утверждения доктрины присутствуют примерно в трети Оды Книги 1–3, от легкомысленных (1.22, 3.28) до торжественных (2.10, 3.2, 3.3). эпикурейство - преобладающее влияние, характеризующее примерно вдвое больше этих од, чем стоицизм. Группа од объединяет эти два влияния в напряженных отношениях, таких как Оды 1.7, восхваляя стоиков за мужество и преданность общественному долгу, а также отстаивая личные удовольствия в кругу друзей. Хотя в целом лирический поэт предпочитает эпикурейский образ жизни, он столь же эклектичен, как и сатирический поэт. Оды 2.10 предлагает даже аристотелевскую Золотая середина как средство от политических проблем Рима.^[81] Многие стихотворения Горация также содержат много размышлений о жанре, лирической традиции и функции поэзии.^[82] Оды 4, сочиненный по просьбе императора, выводит темы первых трех книг «Од» на новый уровень. Эта книга демонстрирует большую поэтическую уверенность после публичного исполнения его "Carmen saeculare" или "Century hymn" на публичном фестивале, организованном Августом. В нем Гораций обращается непосредственно к императору Августу с большей уверенностью и провозглашает свою власть даровать поэтическое бессмертие тем, кого он восхваляет. Это наименее философский сборник его стихов, за исключением двенадцатой оды, адресованный мертвому Вергилию, как если бы он был живым. В этой оде эпический поэт и лирический поэт сочетаются с Стоицизм и эпикурейство соответственно, в настроении горько-сладкого пафоса.^[83] Первое стихотворение Послания задает философский тон остальной части сборника: «Итак, теперь я отложил в сторону оба стиха и все эти другие игры: что правда и что приличествует - моя забота, это мой вопрос, это все мое беспокойство». Его поэтический отказ от поэзии в пользу философии задуман как двусмысленный. Двусмысленность - отличительная черта Послания. Неизвестно, почитаются или критикуются те, к кому обращается самоуничижительный поэт-философ. Хотя он появляется как Эпикурейский при том понимании, что философские предпочтения, как и политический и социальный выбор, являются делом личного вкуса. Таким образом, он изображает взлеты и падения философской жизни более реалистично, чем большинство философов.^[84]

Прием

Гораций, изображаемый Джакомо Ди Кирико

Восприятие работ Горация менялось от эпохи к эпохе и заметно варьировалось даже при его жизни. Оды 1–3 не были хорошо приняты, когда впервые были «опубликованы» в Риме, однако позже Август заказал церемониальную оду для Столетних игр в 17 г. до н.э., а также поощрял публикацию Оды 4, после чего репутация Горация как главного лирика Рима была гарантирована. Его оды должны были стать лучшими из всех его стихотворений в древние времена, получив классический статус, препятствовавший подражанию: ни один другой поэт не создал сопоставимого корпуса текстов за четыре последующих века.^[85] (хотя это также может быть связано с социальными причинами, в частности с паразитизмом, в который погружалась Италия).^[86] В семнадцатом и восемнадцатом веках оды стали очень модными в Англии, и большое количество начинающих поэтов подражали Горацию как на английском, так и на латыни.^[87]

В стихотворном послании Августу (Послание 2.1) в 12 г. до н.э. Гораций приводил доводы в пользу присвоения классического статуса современным поэтам, включая Вергилия и, по-видимому, его самого.^[88] В заключительном стихотворении своей третьей книги Од он утверждал, что создал себе памятник более прочный, чем бронза («Exegi монументум aere perennius», Кармина 3.30.1). Однако для одного современного ученого личные качества Горация более заметны, чем монументальность его достижений:

... когда мы слышим его имя, мы действительно не думаем о памятнике. Мы скорее думаем о голосе, который различается по тону и резонансу, но всегда узнаваем и который своей несентиментальной человечностью вызывает особую смесь симпатии и уважения.

— Найл Радд^[89]

Все же для мужчин нравится Уилфред Оуэн Его стихи, испорченные опытом Первой мировой войны, отстаивали дискредитированные ценности:

Друг мой, ты бы не сказал с таким восторгом
Детям, жаждущим отчаянной славы,
Старая ложь: Dulce et decorum est
Pro patria mori.^{[№ 16]}

Тот же девиз, Dulce et decorum est pro patria mori был адаптирован к духу мученичества в лирике ранних христианских поэтов, таких как Пруденций.^[90]

Эти предварительные комментарии касаются небольшого примера изменений в восприятии работы Горация. В следующих разделах рассказывается о новых разработках от каждой эпохи.

Античность

Влияние Горация можно наблюдать в работах его ближайших современников, Овидий и Проперций. Овидий последовал его примеру в создании совершенно естественного стиля выражения в стихах гекзаметра, а Проперций дерзко подражал ему в своей третьей книге элегий.^{[№ 17]} Его Послания предоставил им обоим образец их собственных стихотворных писем, а также сформировал поэзию Овидия в изгнании.^{[№ 18]}

Его влияние было извращенным. Как упоминалось ранее, блеск его Оды может препятствовать подражанию. И наоборот, они могли создать моду на лирику архаичного греческого поэта. Земляной орех, из-за того, что Гораций пренебрегал этим стилем лирики (см. Влияние и наследие Пиндара ).^[91] Жанр ямба, кажется, почти исчез после публикации книги Горация. Эподы. Овидия Ибис была редкой попыткой такой формы, но в основном она была вдохновлена Каллимах, и есть некоторые элементы ямба в Боевой но основное влияние было Катулл.^[92] Возрождение популярного интереса к сатирам Луцилия могло быть вызвано критикой Горация его неотшлифованного стиля. И Гораций, и Люцилий считались хорошими образцами для подражания. Персий, который критиковал свои сатиры как лишенные резкости Луциллия и мягкости Горация.^{[№ 19]} Ювенальный Язвительная сатира была создана под влиянием Луцилиуса, но Гораций к тому времени уже был школьным классиком, и Ювенал мог уважительно и всесторонне относиться к нему как "лампа Венерины".^{[№ 20]}

Статиус воздал должное Горацию, сочинив одно стихотворение на сапфическом языке и одно на алкайском метре (формы стихов, наиболее часто связанные с Оды), который он включал в свой сборник стихотворений, Silvae. Древние ученые писали комментарии к лирическим метрам Оды, в том числе ученый поэт Цезий Басс. Процесс называется дериватизация, он варьировал установленные метры путем добавления или пропуска слогов, техника, заимствованная Сенека Младший при адаптации счетчиков Горациана к сцене.^[93]

Стихи Горация продолжали оставаться школьными текстами до поздней античности. Работы приписываются Хелениус Акро и Помпоний Порфирий являются остатками гораздо более обширной горатовской науки. Порфирий расположил стихи в не хронологическом порядке, начиная с Одыиз-за их общей популярности и привлекательности для ученых ( Оды должны были сохранить это привилегированное положение в средневековой рукописной традиции и, следовательно, в современных изданиях). Горация часто вспоминали поэты четвертого века, такие как Авзоний и Клавдиан. Пруденций представил себя как христианин Гораций, приспособив горатовские метры к своей собственной поэзии и придав мотивам Горациана христианский тон.^{[№ 21]} С другой стороны, Святой Иероним, смоделировал бескомпромиссный ответ язычнику Горацию, заметив: "Какая гармония может быть между Христом и Дьяволом? Какое отношение имеет Гораций к Псалтири?"^{[№ 22]} К началу шестого века Гораций и Пруденций были частью классического наследия, которое изо всех сил пыталось выжить в беспорядках времени. Боэций, последний крупный автор классической латинской литературы, все еще мог черпать вдохновение у Горация, иногда опосредованным сенеканской трагедией.^[94] Можно утверждать, что влияние Горация распространилось не только на поэзию, но и на возвышение основных тем и ценностей раннехристианской эпохи, таких как самодостаточность, внутреннее удовлетворение и смелость.^{[№ 23]}

Средние века и ренессанс

Гораций в его Studium: Немецкая гравюра пятнадцатого века, подводящая итоги последнего ода 4.15 (восхваляя Августа).

Классические тексты почти перестали копироваться в период между серединой VI века и Каролингское возрождение. Работы Горация, вероятно, сохранились всего в двух или трех книгах, импортированных в Северную Европу из Италии. Они стали предками шести сохранившихся рукописей, датированных девятым веком. Две из этих шести рукописей французские по происхождению, одна была создана в Эльзас, а остальные три показывают ирландское влияние, но, вероятно, были написаны в континентальных монастырях (Ломбардия Например).^[95] Ко второй половине девятого века грамотные люди нередко имели непосредственный опыт поэзии Горация. Его влияние на Каролингский ренессанс можно найти в стихах Наследник Осера^{[№ 24]} и в некоторых рукописях, отмеченных Neumes, загадочные обозначения, которые, возможно, помогли запомнить и обсудить его лирические метры. Ода 4.11 озарен мелодией гимна Иоанну Крестителю, Ut queant laxis, в составе Сапфические строфы. Этот гимн впоследствии стал основой сольфеджио система (До Ре Ми...) - ассоциация с западной музыкой, вполне уместная для лирического поэта, такого как Гораций, хотя язык гимна в основном прудентианский.^[96] Лион^[97] утверждает, что данная мелодия была связана с Одой Горация задолго до того, как Гвидо д'Ареццо подошел Ut queant laxis к нему. Впрочем, мелодия вряд ли уцелела от классических времен, хотя Овидий^[98] свидетельствует об использовании Горация лиры во время исполнения своих од.

Немецкий ученый, Людвиг Траубе, когда-то окрестили десятым и одиннадцатым веками Эпоха Горация (aetas Horatiana), и поместил его между aetas Vergiliana восьмого и девятого веков, а aetas Ovidiana двенадцатого и тринадцатого веков, это различие должно отражать господствующие классические латинские влияния того времени. Такое различие слишком схематично, так как Гораций также оказал значительное влияние в девятом веке. Траубе слишком много внимания уделял Горацию. Сатиры.^[99] Почти все работы Горация пользовались популярностью в средневековый период. На самом деле средневековые ученые также были виноваты в чрезмерной схематизме, связывая разные жанры Горация с разными возрастами человека. Ученый XII века сформулировал эту теорию: «... Гораций написал четыре разных вида стихов, относящихся к четырем возрастам, Оды для мальчиков Ars Poetica для юношей Сатиры для зрелых мужчин Послания для старых и полных мужчин ".^[100] Считалось даже, что Гораций составлял свои произведения в том порядке, в котором они были размещены древними учеными.^{[№ 25]} Несмотря на свою наивность, схематизм предполагал оценку работ Горация как собрания, Ars Poetica, Сатиры и Послания кажется, чтобы найти благосклонность, а также Оды. Однако позднее средневековье придавало особое значение Сатиры и Послания, считаясь зрелыми работами Горация. Данте назвал Горация Орацио Сатиро, и он наградил его привилегированным положением в первом круге ада, с Гомер, Овидий и Лукан.^[101]

Популярность Горация проявляется в большом количестве цитат из всех его произведений, которые можно найти почти во всех жанрах средневековой литературы, а также в количестве поэтов, подражающих ему. количественный латинский метр. Самый плодовитый подражатель его Оды был баварским монахом, Метелл из Тегернзее, посвятивший свою работу покровителю Тегернзее аббатство, Святой Квирин около 1170 года. Он имитировал все лирические метры Горация, а затем последовал за ними имитацией других метров, используемых Пруденцием и Боэцием, указывая на то, что разнообразие, впервые смоделированное Горацием, считалось фундаментальным аспектом лирического жанра. Однако содержание его стихов ограничивалось простым благочестием.^[102] Среди самых успешных подражателей Сатиры и Послания был еще один германский автор, называющий себя Секст Амарций, около 1100 г., составивший четыре книги, первые две олицетворяли пороки, а вторая пара - главным образом добродетели.^[103]

Петрарка - ключевая фигура в подражании Горацию в акцентных метрах. Его стихотворные буквы на латыни были созданы по образцу Послания и он написал Горацию письмо в форме оды. Однако он также позаимствовал у Горация, когда сочинял свои итальянские сонеты. Один современный ученый предположил, что авторы, которые имитировали Горация в акцентных ритмах (включая подчеркнутую латынь и народные языки), возможно, считали свою работу естественным продолжением метрического разнообразия Горация.^[104] Во Франции Гораций и Земляной орех были поэтическими моделями для группы народных авторов, называемых Pléiade, включая например Пьер де Ронсар и Иоахим дю Белле. Монтень постоянно и изобретательно использовал цитаты Горациана.^[105] Народные языки были доминирующими в Испании и Португалии в шестнадцатом веке, где влияние Горация заметно в работах таких авторов, как Гарсиласо де ла Вега, Хуан Боскан, Са де Миранда, Антонио Феррейра и Фрай Луис де Леон, последние оды на Горатовскую тему beatus ille (счастливый человек).^[106] Шестнадцатый век в Западной Европе также был веком переводов (за исключением Германии, где Гораций не переводили на народный язык вплоть до семнадцатого века). Первым английским переводчиком был Томас Дрант, который разместил переводы Иеремия и Гораций бок о бок в Лекарственный Моралл, 1566. Это был также год, когда шотландцы Джордж Бьюкенен перефразировал Псалмы в горатовской обстановке. Бен Джонсон поставить Горация на сцену в 1601 году в Поэтесса, наряду с другими классическими латинскими авторами, давая им все свои стихи для выступления в переводе. Роль Горация демонстрирует независимый дух, моральную серьезность и критическое понимание, которые многие читатели ищут в его стихах.^[107]

Эпоха Просвещения

В течение семнадцатого и восемнадцатого веков, или Эпоха Просвещения, неоклассическая культура была повсеместной. Английскую литературу середины того периода окрестили Августа. Не всегда легко отличить влияние Горация на протяжении тех столетий (смешение влияний показано, например, в псевдониме одного поэта: Гораций Ювенал).^{[№ 26]} Однако меру его влияния можно найти в разнообразии людей, интересующихся его работами, как среди читателей, так и среди авторов.^[108]

Почти ежегодно выходили новые издания его произведений. В 1612 г. вышло три новых издания (два в Лейден, один в Франкфурт ) и снова в 1699 г. (Утрехт, Барселона, Кембридж ). Было много дешевых изданий, также были выпущены прекрасные издания, в том числе одно, весь текст которого был выгравирован Джон Пайн в медная тарелка. Поэт Джеймс Томсон владел пятью изданиями работ Горация и врачом Джеймс Дуглас было пятьсот книг с названиями, связанными с Горацием. Горация часто хвалили в периодических изданиях, таких как Зритель, как признак здравого смысла, умеренности и мужества, ориентир для морализаторства.^{[nb 27]} Его стихи содержали множество девизов, таких как Simplex munditiis (элегантность в простоте), великолепный мендакс (благородно неправдиво), sapere aude (осмелюсь знать), nunc est bibendum (теперь пора пить), Лови момент (лови день, возможно, единственный, который все еще используется сегодня).^[94] Их цитировали даже в столь прозаических произведениях, как Эдмунд Куинси с Трактат по выращиванию конопли (1765). Вымышленный герой Том Джонс с чувством читал свои стихи.^[109] Его работы также использовались для оправдания банальных тем, таких как патриотическое послушание, как в английских строках Джеймса Парри из коллекции Оксфордского университета в 1736 году:^[110]

Какой дружелюбный Муза научу моим словам
Подражать римскому огню?
Справедливо, чтобы похвалить Цезаря
Требует смелой Горацианской лиры.

Лирика в горатовском стиле становилась все более типичной для сборников стихов Оксфорда и Кембриджа того периода, большинство из них на латыни, но некоторые напоминали предыдущую оду на английском языке. Джон Милтон с Lycidas впервые появился в таком сборнике. В нем мало горатовских отголосков^{[№ 28]} но связи Милтона с Горацием были на всю жизнь. Он сочинил противоречивую версию Оды 1.5, и потерянный рай содержит отсылки к "Роману" Горация Оды 3.1–6 (Книга 7, например, начинается с эха Оды 3.4).^[111] И все же лирика Горация могла вдохновить развратников, а также моралистов, а неолатынь иногда служила своего рода дискретной вуалью для рискованных. Так например Бенджамин Ловеллинг является автором каталога проституток Друри-Лейн и Ковент-Гарден в сапфических строфах и восхваления умирающей леди «непристойной памяти».^[112] Некоторые латинские подражания Горацию были политически подрывными, например брачная ода Энтони Олсоп это включало сплоченный клич Якобит причина. С другой стороны, Эндрю Марвелл черпал вдохновение у Горация Оды 1.37 сочинить свой английский шедевр Горацианская ода по возвращении Кромвеля из Ирландии, в котором тонкие нюансы размышления о выполнении Карл I эхо неоднозначной реакции Горация на смерть Клеопатра (Ода Марвелла была запрещена, несмотря на ее тонкость, и начала широко публиковаться только в 1776 году). Сэмюэл Джонсон получил особое удовольствие от чтения Оды.^{[№ 29]} Александр Поуп написал прямо Имитации Горация (опубликовано с оригинальной латынью рядом), а также вторил ему в Эссе и Похищение замка. Он даже проявился как «вполне Горатовский Гомер» в своем переводе Илиада.^[113] Гораций обращался также к женщинам-поэтам, таким как Анна Сьюард (Оригинальные сонеты на разные темы и оды, перефразированные из Горация, 1799) и Элизабет Толлет, которая сочинила латинскую оду в сапфическом метре, чтобы отпраздновать возвращение своего брата из-за границы, с чаем и кофе вместо вина Горация. симпотический настройки:

Горация Ars Poetica уступает только Аристотелю Поэтика по влиянию на литературную теорию и критику. Мильтон рекомендовал обе работы в своем трактате. образования.^[116] Горация Сатиры и Послания однако также оказал огромное влияние, оказав влияние на теоретиков и критиков, таких как Джон Драйден.^[117] Было много споров по поводу ценности различных лирических форм для современных поэтов, представленных, с одной стороны, четырехстрочными строфами, знакомыми нам по «Сапфическому и алкаическому» Горация. Оды а с другой - слабо структурированная Пиндарики связанные с одами Земляной орех. Переводы иногда вовлекали ученых в дилеммы цензуры. Таким образом Кристофер Смарт полностью опущен Оды 4.10 и изменил нумерацию оставшихся од. Он также удалил концовку Оды 4.1. Томас Крич напечатанный Эподы 8 и 12 на оригинальном латыни, но без их английского перевода. Филип Фрэнсис в этих двух эподах не учтены и английский, и латинский языки, пробел в нумерации - единственный признак того, что что-то не так. Французские издания Горация пользовались влиянием в Англии, и они тоже регулярно выходили. разбитый.

У большинства европейских народов были свои «Горации»: например, Фридрих фон Хагедорн назывался Немецкий Гораций и Мацей Казимеж Сарбевски Польский Гораций (последнему очень подражали английские поэты, такие как Генри Воан и Авраам Коули ). Папа Городской VIII написал объемно горатовскими метрами, в том числе оду по подагре.^[118]

19 век на

Гораций играл центральную роль в образовании англоязычной элиты вплоть до 1960-х годов.^[119] Педантичный упор на формальные аспекты изучения языка в ущерб литературной оценке, возможно, сделал его непопулярным в некоторых кругах.^[120] но это также подтвердило его влияние - напряжение в его приеме, лежащее в основе Байрон знаменитые строки из Чайльд Гарольд (Песнь IV, 77):^[121]

Тогда прощай, Гораций, которого я так ненавидел
Не за твои ошибки, но за мои; это проклятие
Чтобы понять, не почувствовать твой лирический поток,
Понимать, но никогда не любить стихи твои.

Уильям Вордсворт зрелая поэзия, в том числе предисловие к Лирические баллады, показывает влияние Горация в его отказе от ложного орнамента^[122] и однажды он выразил «желание / встретить тень Горация ...».^{[№ 30]} Джон Китс повторил открытие Горация Эподы 14 в первых строках Ода соловью.^{[№ 31]}

Римский поэт был представлен в XIX веке как почетный английский джентльмен. Уильям Теккерей произвел версию Оды 1.38 в которой «мальчик» Горация стал «Люси», и Джерард Мэнли Хопкинс невинно перевел мальчика как «ребенок». Гораций был переведен Сэр Теодор Мартин (биограф Принц Альберт ), но за вычетом некоторых нежентльменских стихов, таких как эротические Оды 1.25 и Эподы 8 и 12. Эдвард Булвер-Литтон сделал популярный перевод и Уильям Гладстон также писал переводы в последние дни своего пребывания на посту премьер-министра.^[123]

Эдвард Фитцджеральд с Рубайят Омара Хайяма, хотя формально происходит от персидского рубаи, тем не менее, показывает сильное влияние Гората, поскольку, как заметил один современный ученый, "... катрены неизбежно напоминают строфы «Од», как и повествование от первого лица уставшего от мира, стареющего Эпикурейский Сам Омар, смешивая симпотический увещевания и carpe diem с великолепным морализаторством и memento mori нигилизм."^{[№ 32]} Мэтью Арнольд в стихах посоветовал другу не беспокоиться о политике, эхо Оды 2.11, но позже стал критиком неадекватности Горация по отношению к греческим поэтам, как образец для подражания Викторианский добродетели, соблюдая: "Если бы человеческая жизнь была полной без веры, без энтузиазма, без энергии, Гораций ... был бы идеальным толкователем человеческой жизни."^[124] Кристина Россетти написал сонет, изображающий женщину, неизменно желающую собственной смерти, опираясь на изображение Горация «Глицеры» в Оды 1.19.5–6 и Клеопатра в Оды 1.37.^{[№ 33]} А. Э. Хаусман считается Оды 4.7, в Архилохиан двустишие, самое красивое стихотворение древности^[125] и все же он в целом разделял склонность Горация к катренам, будучи легко приспособленным к его собственному элегическому и меланхолическому стилю.^[126] Самое известное стихотворение Эрнест Доусон взял свое название и имя своей героини из строки Оды 4.1, Non sum qualis eram bonae sub regno Cynarae, а также его мотив ностальгии по былому пламени. Киплинг написал известный пародия из Оды, высмеивая их стилистические особенности и особенно необычный синтаксис, но он также использовал римский патриотизм Горация как основу для британского империализма, как в рассказе Регулус в школьной коллекции Сталки и Ко., на которой он основан Оды 3.5.^[127] Известное стихотворение Уилфреда Оуэна, цитируемое выше, включало горатовский текст, чтобы поставить под сомнение патриотизм, игнорируя правила латинского сканирования. Тем не менее, в военный период было немного других отголосков Горация, возможно, потому, что война на самом деле не является главной темой работы Горация.^[128]

Бибендум (символ Мишлен шинная компания) берет свое имя от первой строки Ода 1.37, Nunc est bibendum.

Обе У. Х. Оден и Луи Макнейс начали свою карьеру учителями классики, и оба откликнулись как поэты на влияние Горация. Оден, например, вспомнил хрупкий мир 1930-х годов, повторяя Оды 2.11.1–4, где Гораций советует другу не позволять заботам о пограничных войнах мешать текущим удовольствиям.

И, нежный, не хочу знать
Где Польша натягивает восточный лук,
Какое насилие совершено;
Не спрашивайте, что позволяет сомнительный поступок
Наша свобода в этом английском доме,
Наши пикники на солнышке.^{[№ 34]}

Американский поэт, Роберт Фрост, повторил Гораций Сатиры в разговорной и тонкой идиоме некоторых из его длинных стихотворений, таких как Урок на сегодня (1941), а также в его нежной пропаганде жизни на ферме, как в Хила Брук (1916), напоминая Горация fons Bandusiae в Ода 3.13. Сейчас, в начале третьего тысячелетия, поэты все еще поглощают и реконфигурируют влияние Гората, иногда в переводе (например, англо-американское издание 2002 г. Оды тридцать шесть поэтов)^{[№ 35]} а иногда как вдохновение для их собственных работ (например, сборник од новозеландского поэта 2003 года).^{[№ 36]}

Горация Эподы в современную эпоху в значительной степени игнорировались, за исключением тех, которые связаны с политическими ассоциациями исторического значения. Непристойность некоторых стихотворений оттолкнула даже ученых.^{[nb 37]} еще совсем недавно лучшее понимание природы Ямбическая поэзия привело к переоценке весь коллекция.^[129][130] Переоценка Эподы также появляется в творческих адаптациях недавних поэтов (таких как сборник стихов 2004 года, переносящий античный контекст в промышленный город 1950-х годов).^{[nb 38]}

Переводы

• Джон Драйден успешно адаптировали три из Оды (и один Эпод) в стихи для читателей его возраста. Сэмюэл Джонсон одобрил версии Филип Фрэнсис. Другие предпочитают не рифмованные переводы.
• В 1964 году Джеймс Мичи опубликовал перевод Оды- многие из них полностью рифмованы, в том числе дюжина стихов в оригинале Сапфический и Алкайский метров.
• Более поздние стихотворные переводы од включают переводы Дэвида Уэста (свободный стих) и Колина Сиденхэма (рифмованные).
• Ars Poetica был впервые переведен на английский язык Бен Джонсон а позже лорд Байрон.
• Оды Горация и тайна До-Ре-Ми Стюарт Лайонс (рифмуется) Арис и Филлипс ISBN  978-0-85668-790-7

В популярной культуре

Учебники Оксфордского курса латыни используют жизнь Горация, чтобы проиллюстрировать жизнь среднего римлянина в поздняя республика к Ранняя Империя.^[131]

Смотрите также

• Лови момент
• Горация (род)
• Список древних римлян
• Otium
• Просодия (латиница)
• Перевод

Примечания

Цитаты

Рекомендации

• Арнольд, Мэтью (1970). Избранная проза. Книги пингвинов. ISBN  978-0-14-043058-5.
• Барроу, Р. (1949). Римляне. Пингвин / Пеликан Книги.
• Barchiesi, А (2001). Говорящие объемы: повествование и интертекст у Овидия и других латинских поэтов. Дакворт.
• Бишофф, В (1971). «Жизнь с сатириками». Классические влияния на европейскую культуру 500–1500 гг.. Издательство Кембриджского университета.
• Буш, Дуглас (1966). Милтон: Поэтические произведения. Издательство Оксфордского университета.
• Кэмпбелл, А (1924). Гораций: новое толкование. Лондон.
• Конвей, Р. (1921). Новые исследования великого наследия. Лондон.
• Дэвис, Грегсон (1991). Полигимния. Риторика Горатовского лирического дискурса. Калифорнийский университет.
• Ферри, Роландо (2007). «Послания». Кембриджский компаньон Горация. Издательство Кембриджского университета. ISBN  978-0-521-53684-4.
• Флеш, Уильям (2009). Факты о файле-компаньоне британской поэзии XIX века. Публикация информационной базы. ISBN  978-0-8160-5896-9.
• Фрэнк, Тенни (1928). Катулл и Гораций. Нью-Йорк.
• Френкель, Эдуард (1957). Гораций. Издательство Оксфордского университета.
• Фриис-Йенсен, Карстен (2007). «Гораций в средние века». Кембриджский компаньон Горация. Издательство Кембриджского университета.
• Гриффин, Джаспер (1993). «Гораций в тридцатые годы». Гораций 2000. Анн-Арбор.
• Гриффин, Джаспер (2007). «Боги и религия». Кембриджский компаньон Горация. Издательство Кембриджского университета.
• Харрисон, Стивен (2005). «Лирика и ямбик». Компаньон латинской литературы. Блэквелл Паблишинг.
• Харрисон, Стивен (2007). "Вступление". Кембриджский компаньон Горация. Издательство Кембриджского университета.
• Харрисон, Стивен (2007). «Стиль и поэтическая фактура». Кембриджский компаньон Горация. Издательство Кембриджского университета.
• Харрисон, Стивен (2007). «Девятнадцатый и двадцатый века». Кембриджский компаньон Горация. Издательство Кембриджского университета.
• Хули, Д. (1997). Ремень с завязками: структуры мимесиса в Персии. Анн-Арбор.
• Хатчинсон, G (2002). «Публикация и индивидуальность од 1–3 Горация». Классический Ежеквартальный 52.
• Кирнан, Виктор (1999). Гораций: Поэтика и политика. St Martin's Press.
• Куперсмит, В. (1985). Римские сатирики в Англии семнадцатого века. Линкольн, Небраска и Лондон.
• Ловелинг, Бенджамин (1741). Латинские и английские стихи джентльмена из Тринити-колледжа в Оксфорде. Лондон.
• Лоури, Мишель (1997). Нарративные оды Горация. Издательство Оксфордского университета.
• Лайн, Р. (1986). «Поэзия Августа и общество». Оксфордская история классического мира. Издательство Оксфордского университета.
• Манкин, Дэвид (1995). Гораций: Эпод. Издательство Кембриджского университета.
• Макнил, Рэндалл (2010). Гораций. Издательство Оксфордского университета. ISBN  978-0-19-980511-2.
• Мичи, Джеймс (1967). "Гораций-мужчина". Оды Горация. Пингвин Классика.
• Родинки, Джон (2007). «Философия и этика». Кембриджский компаньон Горация. Издательство Кембриджского университета.
• Деньги, Дэвид (2007). «Семнадцатый и восемнадцатый века». Кембриджский компаньон Горация. Издательство Кембриджского университета.
• Морган, Ллевелин (2005). "Сатира". Компаньон латинской литературы. Блэквелл Паблишинг.
• Муке, Фрэнсис (2007). "Сатиры". Кембриджский компаньон Горация. Издательство Кембриджского университета.
• Нисбет, Робин (2007). «Гораций: жизнь и хронология». Кембриджский компаньон Горация. Издательство Кембриджского университета.
• Рекфорд, К. Дж. (1997). Гораций: человек и час. 118. Американский филологический журнал. С. 538–612.
• Реки, Элиас (1983). Фрай Луис де Леон: Оригинальные стихи. Грант и Катлер.
• Россетти, Кристина (2001). Полное собрание стихов. Книги пингвинов.
• Радд, Найл (1973). Сатиры Горация и Персия. Пингвин Классика.
• Сантирокко, Мэтью (1986). Единство и дизайн в одах Горация. Университет Северной Каролины.
• Сайм Р. (1986). Августовская аристократия. Издательство Оксфордского университета.
• Талбот, Дж (2001). "Горацианский каламбур в потерянном рае". Заметки и запросы 48 (1). Издательство Оксфордского университета.
• Таррант, Ричард (2007). «Старинные приемы Горация». Кембриджский компаньон Горация. Издательство Кембриджского университета.
• Толлет, Елизавета (1755). Стихи на разные случаи жизни. Лондон.

дальнейшее чтение

• Дэвис, Грегсон (1991). Полигимния - риторика горатского лирического дискурса. Беркли: Калифорнийский университет Press. ISBN  0-520-91030-3.
• Френкель, Эдуард (1957). Гораций. Оксфорд: Clarendon Press.
• Гораций (1983). Полное собрание сочинений Горация. Чарльз Э. Пассаж, пер. Нью-Йорк: Ангар. ISBN  0-8044-2404-7.
• Джонсон, В. Р. (1993). Гораций и диалектика свободы: чтения в Послании 1. Итака: Издательство Корнельского университета. ISBN  0-8014-2868-8.
• Лайн, R.O.A.M. (1995). Гораций: За общественной поэзией. Нью-Хейвен: Йельский университет. Нажмите. ISBN  0-300-06322-9.
• Лайонс, Стюарт (1997). Оды Горация и тайна До-Ре-Ми. Арис и Филлипс.
• Лайонс, Стюарт (2010). Музыка в одах Горация. Арис и Филлипс.
• Мичи, Джеймс (1964). Оды Горация. Руперт Харт-Дэвис.
• Ньюман, Дж. (1967). Август и новая поэзия. Брюссель: Latomus, revue d’études latines.
• Нойес, Альфред (1947). Гораций: Портрет. Нью-Йорк: Шид и Уорд.
• Перре, Жак (1964). Гораций. Берта Хумез, пер. Нью-Йорк: Издательство Нью-Йоркского университета.
• Патнэм, Майкл Си Джей (1986). Искусства вечности: четвертая книга од Горация. Итака, Нью-Йорк: Издательство Корнельского университета. ISBN  0-8014-1852-6.
• Рекфорд, Кеннет Дж. (1969). Гораций. Нью-Йорк: Туэйн.
• Радд, Найл, изд. (1993). Гораций 2000: Праздник - Очерки тысячелетия. Анн-Арбор: Univ. из Michigan Press. ISBN  0-472-10490-X.
• Сиденхэм, Колин (2005). Гораций: Оды. Дакворт.
• Запад, Дэвид (1997). Гораций Полные Оды и Эподы. Издательство Оксфордского университета.
• Уилкинсон, Л.П. (1951). Гораций и его лирическая поэзия. Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

внешняя ссылка

• Работы Горация в Проект Гутенберг
• Работы Горация или о нем в Интернет-архив
• Работы Горация в LibriVox (аудиокниги в общественном достоянии)
• К. Горати Флаччи опера, recnsuerunt O. Keller et A. Holder, 2 vol., Lipsiae in aedibus B. G. Teubneri, 1864–189.
• Общие высказывания Горация
• Произведения Горация в Латинская библиотека
• Кармина Горатиана Все Кармина Горация на латыни прочитал Томас Бервоэтс.
• Избранные стихи Горация
• Работы Горация из цифровой библиотеки Персея
• Биография и хронология
• Работы Горация: текст, соответствия и частотный список
• СОРГЛЛ: Гораций, Оды I.22, читает Роберт Сонковски
• Переводы нескольких од в оригинальных метрах (с сопровождением).
• Обсуждение и сравнение трех различных современных переводов Горация. Оды
• Некоторые ложные строчки в Ars Poetica?
• Опера Горати, комментарии Acronis et Porphyrionis, varia lectio и т. Д. (Латиница)
• Гораций MS 1a Ars Poetica and Epistulae в OPenn