Сицилийская школа - Sicilian School - Wikipedia

В Сицилийская школа было небольшое сообщество Сицилийский и материковые итальянские поэты собрались вокруг Фридрих II, большинство из них принадлежало его императорскому двору. Возглавляемый Джакомо да Лентини, они написали более трехсот стихотворений изысканная любовь между 1230 и 1266 годами, эксперимент продолжался после смерти Фридриха его сыном, Манфред.

Происхождение

Эти поэты черпали вдохновение в трубадур поэзия Окситания написано в langue d'oc, который применил феодальный кодекс чести к отношениям между мужчиной (действующим как вассал) и женщиной (действующей как король или высший). Это противоположность традиционной роли женщин, традиционно зависящей от мужчин, и знаменует собой новое понимание средневековый общество: упадок феодализм с увеличением мощности средний класс, вызывает сдвиг в читающей публике, эпос (традиционно посвященные великим военным занятиям) постепенно уступая место лирический (в основном сосредоточен на любви). В период раннего средневековья все больше и больше женщин читали книги, чем когда-либо прежде, и поэзия пыталась приспособиться к их точке зрения и их новой роли в обществе.

Палаццо деи Норманни, одно из мест, где принимал Фредерик Magna Curia

Это французская поэзия, которая в то время имела большое влияние в Италия. Что отличает сицилийскую школу от трубадуров, так это то, что она представлена ​​более добрым и нежным типом женщин, чем те, которые можно найти в их французских моделях; тот, кто был ближе к Данте мадонны и Петрарка Лаура гораздо менее охарактеризована психологически. Стихи сицилийцев вряд ли изображают настоящих женщин или ситуации (песню Фредерика нельзя считать автобиографической), но стиль и язык замечательны, поскольку сицилийцы (как их называл Данте) создали первый итальянский литературный стандарт, обогатив существующую языковую основу. , вероятно, вдохновленный популярными песнями о любви, с новыми словами латинский и Провансальский источник.

Работа передвижной школы

«Быть ​​в авангарде литературы - это лирическая поэзия, вызывающая всеобщий энтузиазм, эффект которого будет ощущаться на протяжении столетий. Первоначальный импульс, приданный сицилийскими поэтами из двора Свевов, первыми, кто использовал стандартизированный язык для создания художественной поэзии будут переданы многим другим: и всем им, а не только педантичным подражателям сикуло-тосканской школы (например, Бонаджиунта Орбиччиани ) но также Guinizzelli, поэты Dolce Stil Novo и, в более широком смысле, всем авторам стихов придется иметь дело, хотя и в разной степени, с сицилийскими моделями, так что некоторые особенности будут ассимилированы в стандартное использование Итальянская поэзия." (Бруно Мильорини, Storia della letteratura italiana)

Хотя эта поэзия все же ограничивалась несколькими нотариусами и сановниками императоров, эта поэзия впервые демонстрирует единообразные лингвистические черты и богатство словарного запаса, намного превосходящего сицилийский язык, которым она была вдохновлена. В Magna curia не базировался в каком-либо конкретном городе, но постоянно перемещался по южной Италии, что помогло школе избежать соблазна выбрать какой-либо местный диалект в качестве отправной точки для своего нового языка. Вот почему новый стандарт был Койне язык, плавильный котел множества различных языков.

Причина переезда из города в город была в основном политическая. Хотя его эксперимент был недолгим, Фредерик успешно создал первое современное государство в Европе, управляемое эффективной бюрократией: его члены не были назначены ни из аристократии, ни из духовенства по уважительной причине, поскольку первые были гораздо больше заинтересованы в защите своих собственных интересов. привилегии, чем благосостояние страны, и часто замышляли против него заговоры в надежде восстановить свою власть, в то время как последние были в основном верны Папе, его самому большому врагу.

Фактически Фредерик демонтировал феодальную систему правления, унаследованную от норманнов. великая курия а второстепенные сановники обычно выбирались из мирских орденов (как его поэт-нотариус). Он также отменил внутренние барьеры: свободная торговля принесла процветание Югу, сделав Бари (как свидетельствует Сиело в его Contrasto) один из самых богатых городов в Средиземноморье. Но поддержание этого современного государства на плаву означало, что его бароны не имели власти собирать налоги, их самый большой источник доходов. Следовательно, Фридриху необходимо навести закон и порядок, перемещая свой двор взад и вперед.

Стиль и тематика

Хотя сицилийская школа обычно считается общепринятой по тематике или содержанию, она, скорее, «выделяется своим изысканным лексиконом, близким к стилю кластеры тробара и за мудрое обращение с фигурами речи и метафорами стилиновический вкус взяты из натурфилософии »(Чезаре Сегре). Наблюдается заметный сдвиг в сторону неоплатонических моделей, которые будут приняты Dolce Stil Novo в конце 13 века Болонья и Флоренция, и более заметно Петрарка. В отличие от северных итальянских трубадуры, ни одна строка не написана в Окситанский. Скорее, окситанский репертуар рыцарство термины адаптированы к сикуло-итальянскому фонетика и морфология, так что новые итальянские слова действительно придумываются, некоторые адаптированы, но не заимствованы. Самый известный экземпляр - Io m'aggio posto в основном к Джакомо да Лентини, который, очевидно, вдохновил движение. Ученые (такие как Франческо Бруни, Чезаре Сегре и др.) Также широко признают Джакомо да Лентини за изобретение сонет, литературная форма, позже усовершенствованная Данте и, прежде всего, Петраркой. Он использует его в ряде стихов. Мы процитируем самые известные, которые, вероятно, вдохновили всю школу:

Io m'aggio posto in core a Dio servire,
com'io potesse gire in paradiso,
аль-санто локо c'aggio audito dire,
о 'si mantien sollazzo, gioco e riso.
Санза Миа Донна нон ви Вория Гире
Quella C'ha Blonda Testa E Claro Viso,
че санза лей нон потерия гаудере,
Estando da la Mia Donna Diviso.
Ma no lo dico - сказка intendimento,
perch'io pecato ci volesse fare;
se non veder lo suo bel portamento
e lo bel viso e 'l morbido sguardare:
Che 'l mi teria in gran consolamento,
veggendo la mia donna в взгляде гиоры.

В моем сердце есть место для Бога,
Чтобы я мог попасть в рай,
В святое место, где, как я слышал,
Люди всегда счастливы, веселы и веселы.
Я бы не пошел туда без моей леди
Тот, со светлыми волосами и бледным лицом,
Потому что без нее я бы никогда не был счастлив,
Разлука с моей леди.
Но я не говорю это с кощунственным намерением,
Как будто хотел с ней грешить:
Если бы я не видел ее стройную фигуру
И ее красивое лицо и нежный взгляд:
Поскольку это меня очень утешит
Чтобы моя женщина сияла во славе.

Ограничения сицилийской поэзии

De arte venandi cum avibus Фридриха II

Основным сдерживающим фактором для сицилийской поэзии, вероятно, была политическая цензура, наложенная Фредериком: литературные дебаты ограничивались куртуазной любовью. В этом отношении поэзия севера хоть и придерживалась langues d'oïl, обеспечил более свежую кровь для сатира.[нужна цитата ] Север был раздроблен на коммуны или небольшие города-государства с относительно демократическим самоуправлением, и именно поэтому сирвентец жанр, а позже Данте Divina Commedia и сонеты были настолько популярны: они относились к реальным людям и чувствам, хотя часто идеализировались, как Беатрис. Сирвентец, по сути, в высшей степени политический: он обычно относится к реальным битвам и атакам реальных военных или политических врагов, автором часто является солдат или рыцарь, вовлеченный в борьбу, как в Guittone d'Arezzo с Ротта ди Монтаперти (Поражение Монтаперти), кровавая битва, в которой Манфред Сицилийский, Сын Фредерика, победил гвельфов. Сам Данте напомнит об этом событии в Комедии много лет спустя, где, помня о политической борьбе, которая привела его к изгнанию, он нападет на многих принцев и пап, таких как Бонифаций VIII, один из его самых больших личных врагов.

Цензура Фредерика также очевидна из структуры песни: сицилийцы преобразовали торнада, строфа, которая в поэзии трубадуров содержит посвящение известному человеку с конгедо, где поэт прощается со своим читателем и просит песню передать его послание его даме. Изменение окситанской модели также включало подавление музыки. Авторы были прекрасными читателями и переводчиками, но, видимо, не умели играть ни на каком инструменте, поэтому их работа была предназначена для чтения, что требовало логического единства, постановки вопроса, предложения и поиска решения в конце.

Это означало отсутствие взаимозаменяемых строк, как в стихах трубадуров, и меньшее количество повторов: для французского жонглер Те, кто пели его стихи, были необходимы, но сицилийским авторам они казались излишними. Их поэзия была музыкой для глаз, а не для ушей, и их наследие также заметно в лирике Данте и Петрарки. Сонет еще более требователен к этому вопросу: разделение между октавой и сестетом чисто логическое, а римс проводят визуальную линию между первой и последней частями. Однако тот факт, что итальянская поэзия предназначалась для читающей публики, могло облегчить ее распространение.

Реализм и пародия: Cielo d'Alcamo

Августейла Фредерика (ок. 1250 г.), ценная валюта, широко используемая повсюду. Италия упоминается в Contrasto, и помог ученым установить его дату.

Хотя лирическая поэзия преобладали при дворе Фредерика (а позже и Манфреди), именно в это время у нас есть интересное исключение в Роза фреска аулентиссима (перевод: «Свежая очень ароматная роза»), широко известная как Contrasto и приписывается Cielo d'Alcamo (также известен как Чуллу ди Винчензуллу), по поводу которого современные критики много раздумывают. Этот Contrasto написано в Сицилийский язык близко к тому, о котором говорят в городе Мессина, с некоторыми влияниями из вариантов континентальной Италии. Сюжет представляет собой юмористический бой двух молодых влюбленных, своего рода стихи, довольно распространенные в Средний возраст (в качестве контраст или же пасторель). Речь идет о юном женихе, который пробирается в сад молодой леди из богатой сицилийской семьи и тайно признается ей в любви. Затем он пытается соблазнить девушку своими шутками; она ругает его за «дурные» намерения и держит его в страхе, чтобы защитить ее честь, но ее благоразумие в конечном итоге оказывается всего лишь любовной игрой: она полностью уступает его смелым ухищрениям. Тем не менее, в этом языке используется большая часть изысканного языка лирической поэзии, и в результате получается пародия на клише сицилийской школы. В Contrasto относится ко времени императора Фридриха II (его можно датировать между 1230 и 1250 годами, но, вероятно, ближе к последнему), а также важно как доказательство того, что когда-то существовала популярная, независимая от литературного поэзия, предшествующая временам Фридриха . Теперь большинство критиков согласны с тем, что Contrasto Cielo d'Alcamo, вероятно, представляет собой научную переработку какой-то утраченной популярной песни. Возможно, это самый близкий вид поэзии, которая погибла или была задушена сицилийской литературой Фридриха. Его отличительной чертой было веселье и приземленность в отличие от абстрактных стихов сицилийской школы. Но утверждалось, что его стиль выдает глубокое знание движения Фредерика, и некоторые критики намекнули, что автор этого произведения должен был быть знаком с самим судом или даже входить в его состав. Учитывая в высшей степени сатирический и эротический характер, имя Чулло д'Алькамо вполне может быть вымышленным. Его Contrasto проявляет энергию и свежесть в выражении чувств: такая «низкая» трактовка темы любви показывает, что ее предмет, безусловно, популярен. Это стихотворение звучит реально и спонтанно, отмечая чувственность, характерную для жителей южной Италии.

Лингвистические заметки о сицилийском стандарте

Стандарт сицилийской школы сочетает в себе многие черты, типичные для сицилийского, латинского, провансальского и в меньшей, но не незначительной степени, апулийского и некоторых южных диалектов. Такой плавильный котел очень помог новый итальянский язык: провансальские суффиксы -ière и -ce, например, произвел сотни новых итальянских слов в -iera и -за как это. Рив-Иера («река») или Костан-за («постоянство»). Такие аффиксы затем были приняты Данте и его современниками и переданы будущим поколениям. Итальянский писатели. Стили Данте illustre, cardinale, aulico, curiale были частично разработаны на основе его внимательного изучения сицилийской школы, которую он широко цитирует в своих исследованиях, особенно в своих исследованиях. De Vulgari Eloquentia. Сицилийская школа была позже основана Guittone d'Arezzo в Тоскана после смерти Манфреди, сына Фредерика, многие из этих стихов позже были скопированы в рукописи, которые широко распространялись в Флоренция. Однако этот первый стандарт, в котором они были написаны, был изменен в Тоскане. На самом деле тосканский писцы воспринимал пятигласную систему, используемую в южно-итальянских диалектах (i, e, a, o, u), как семигласную (i, é, è, a, ó, ò, u). Как следствие, итальянские тексты могут содержать строки, которые больше не рифмуются друг с другом (sic. -I> tusc. -É, sic. -U> tusc. -Ó). Тосканцы также изменили слова как глория [пр. glòria] в Гиора, аджу [пр. àyu] ("у меня есть) Аггио [пр. adjo] и т. д. Хотя некоторые оригинальные тексты были восстановлены до их первоначального сицилийского вида, мы должны рассматривать такие римейки только как предварительные реконструкции оригиналов, которые, к сожалению, могли быть потеряны навсегда. Данте и его современники пошли еще дальше на этот новорожденный язык, расширив и обогатив его еще большим количеством слов латинского и флорентийского происхождения, тщательно работая над стилем, чтобы создать Volgare Illustre, более высокий стандарт, очень близкий к сегодняшнему стандартному итальянскому.

Поэты

Рекомендации

  • Мильорини, Б., Storia della letteratura italiana. Фиренце, Сансони, 1987
  • Джудиче А., Бруни Г., Problemi e scrittori della letteratura italiana. Турин, Паравиа, 1983.
  • Antologia della poesia italiana, изд. К. Сегре и К. Орсола. Турин, Эйнауди, 1999.
  • Бруни, Ф., L'Italiano: testi e Documenti. Турин, Утет, 1984.
  • Риматори дель 200 и 300, изд. М. Витале. Турин, УТЭТ, 1989.
  • Мендола, Луи, Восстание Сицилии против короля Карла (со стихотворением Чьело д'Алькамо), Нью-Йорк, Тринакрия, 2015.