Философские фрагменты - Philosophical Fragments

эта статья содержит слишком много и слишком длинных цитат для энциклопедической статьи. Пожалуйста помогите улучшить статью представляя факты как нейтрально сформулированный резюме с соответствующие цитаты. Рассмотрите возможность переноса прямых предложений на Викицитатник. (Январь 2020)

{Книга Infobox | | name = Философские фрагменты, или фрагмент философии | title_orig = Philosophiske Smuler eller En Smule Philosophi | переводчик = | image = Философские фрагменты рукописи.png | image_size = 350px | caption = Датский текст, написанный рукой Кьеркегора, гласит: Философские фрагменты или фрагмент философии С. Кьеркегора | автор = Сорен Кьеркегор (как Иоганн Лествичник) | иллюстратор = | cover_artist = | страна = Дания | язык = Датский | series = Первое авторство (Псевдоним) | жанр = Христианство, Философия, Психология | издатель = | release_date = 13 июня 1844 г. | english_release_date = 1936 - Первый перевод | media_type = | страницы = ~ 83 | isbn = | previous_by = Три вдохновляющих дискурса, 1844 г. | followed_by = Предисловия }}Философские фрагменты (Датский заглавие: Philosophiske Smuler eller En Smule Philosophi) - христианская философская работа, написанная Датский философ Сорен Кьеркегор в 1844 году. Это была вторая из трех работ, написанных в рамках псевдоним Йоханнес Климакус; два других были De omnibus dubitandum est в 1841 г. и Заключительный ненаучный постскриптум к философским фрагментам в 1846 г.

Обзор

Кьеркегороведы Д. Энтони Сторм^{[nb 1]} и Уолтер Лоури полагаю, что Кьеркегор мог иметь в виду Йоханнес Климакус, 7 век Христианский монах, который считал, что человек обращается в христианство по лестнице, по ступенькам (добродетели) за раз.^[1] Кьеркегор считает, что человек приходит к пониманию со Христом скачком.

Ученый и переводчик Кьеркегора Дэвид Ф. Свенсон был первым, кто перевел книгу на английский язык в 1936 году. Он назвал ее «Философскими фишками» в более ранней биографии Кьеркегора, опубликованной в 1921 году.^{[nb 2]}и еще один ранний переводчик, Ли Милтон Холландер, назвал его «Философскими мелочами» в своем раннем переводе отрывков из произведений Кьеркегора в 1923 году.^{[№ 3]}

Кьеркегор намекнул, что он может написать «продолжение из 17 частей» в своем предисловии.^[2] К 22 февраля 1846 года он опубликовал 600-страничное продолжение своей 83-страничной книги. Фрагменты. Он посвятил более 200 страниц Заключительный ненаучный постскриптум к объяснению того, что он имел в виду под Философские фрагменты.^[3]

Он сослался на цитату Платон в его Постскриптум к философским фрагментам: «Но я должен спросить тебя, Сократ, как ты думаешь, каков результат всего этого? Как я сказал недавно, это обрывки аргументов, порезанные на мелкие кусочки». - Великий Гиппий, 304а. Он мог думать об этой цитате, когда писал эту книгу. Платон спрашивал: «Что такое красота?» Кьеркегор спрашивает: «Что такое правда?»^[4] Кьеркегор уже спрашивал об истине девятью днями ранее, когда публиковал Три вдохновляющих дискурса. Всего через 4 дня после публикации Философские фрагменты он опубликовал Концепция беспокойства.

Кьеркегор написал свои книги в ответ на оба Георг Вильгельм Фридрих Гегель и Карл Вильгельм Фридрих Шлегель а также философско-историческое использование спекуляций в отношении христианства. Шлегель опубликовал книгу под тем же названием, что и у Кьеркегора: Философские фрагменты в 1799 г.^{[№ 4]}

Структура

Кьеркегор всегда писал предисловие подписано именем псевдонима автора, которого он использовал. Он начал эту практику со своей неопубликованной книги Йоханнес Климакус и продолжал это на протяжении всей писательской карьеры. Однако он добавил свое имя как лицо, ответственное за публикацию Философские фрагменты, Заключительный ненаучный постскриптум, Болезнь к смерти и Практика в христианстве. Он также написал много дискурсы который он подписал своим именем. Он начал эту практику с написания Два вдохновляющих дискурса в 1843 году. Он делит свою книгу на пять основных разделов.

• Проект мысли
• Бог как Учитель и Спаситель: Опыт воображения
• Абсолютный парадокс обиженного христианина
  • Приложение: Парадокс и оскорбленное сознание
• Случай современного ученика
  • Интерлюдия
• Ученик из вторых рук

Позже в его Заключительный ненаучный постскриптум Кьеркегор сказал: "Проблема в Фрагменты является вводным вопросом не для христианства, а для того, чтобы стать христианином ».^[5]

Обзор

Кьеркегор использует знакомую христианскую лексику, чтобы разработать собственный метод достижения Истины. Он представляет две точки зрения: сократовскую и религиозную. Сократ считается авторитетным голосом в философском сообществе, поэтому Кьеркегор начинает со своих идей. Он разработал доктрина воспоминания которые Кьеркегор использует в своем объяснении Истины и невежество.

Его цель - продвинуться дальше Сократа, который интересовался конечной истиной, к другому Учителю, который объяснил Вечную Истину. В Просвещение движение было направлено на объединение концепций Бога, природы, знания и человека в единое мировоззрение. Кьеркегор был контрпросвещение писатель.^[6] Он считал, что познание Бога было «условием», которое может дать только «Бог», и «Момент», который Бог дает условию Учащемуся, имеет «решающее значение».^[7]

Сократ остался верен себе, благодаря своему образу жизни давая художественное выражение тому, что у него было понял. Философские фрагменты п, 8

Он использует категория одного человека, чтобы помочь тем, кто хочет стать христианами. Он говорит: «Я тот, кто сам был образован до такой степени, что стал христианином. В связи с тем, что образование давит на меня, и в той мере, в какой оно оказывается навязчивым, я, в свою очередь, нажимаю на этот возраст; но я не учитель, а всего лишь однокурсник ».^[8] И еще: «Раз и навсегда я должен искренне просить доброго читателя всегда терпеть в менте (имея в виду), что за всей работой стоит мысль: что значит стать христианином ».^[9] Он может привести человека только к тому, чтобы стать христианином, потому что отдельный человек должен сделать выбор стать христианином на свободе. Кьеркегор говорит: либо верьте, либо обижайтесь. Но выбирай.

Философы и Историки стремятся доказать христианство, а не учат вере во Христа через веру. Кьеркегор говорит:

"Пока я держусь за доказательство, т. Е. Продолжаю демонстрировать, существование не проявляется, хотя бы по той причине, что я занимаюсь его доказательством; но когда я отпускаю доказательство, существование Там." (...) «если мы не будем твердо придерживаться сократовской доктрины воспоминания и его принципа, согласно которому каждый человек мужчина, Секст Эмпирик готов сделать переход, связанный с «обучением», не только трудным, но и невозможным; и Протагор начнется там, где заканчивает Секст Эмпирик, утверждая, что человек является мерой всех вещей в том смысле, что отдельный человек является мерой для других, но ни в коем случае в сократовском смысле, что каждый человек является его собственной мерой, ни более, ни более. Меньше. Философские фрагменты п. 29-30, 32 (см. Произведения любви, Hong 1995 p. 367-368). Аналогия: тому, кто верит, что есть Бог и провидение, легче (в сохранении веры), легче определенно обрести веру (а не иллюзию) в несовершенном мире, где страсть бдительно, чем в абсолютно идеальном мире. В таком мире действительно немыслима вера. Если бы все ангелы объединились, они по-прежнему были бы в состоянии произвести только приближение, потому что в историческом знании приближение является единственной достоверностью, но также слишком малой, чтобы строить вечное счастье. Заключительный ненаучный постскриптум, 1846, Гонконгский перевод с. 29-30

Проект мысли

Кьеркегор использует Доктрину воспоминаний как пример того, как истина была найдена в Древнегреческая философия и все еще находится в психотерапия и современная медицина. Обе эти науки основаны на опросе пациента, «Ученика», в надежде пробудить его память о прошлых событиях. Терапевт может задать правильный вопрос и не осознавать, что получил ответ, который искал, это известно как Парадокс Менона. Кьеркегор формулирует свой парадокс так: «то, что человек знает, он не может искать, поскольку он это знает; а то, чего он не знает, он не может искать, поскольку он даже не знает, чего искать».^[10]

Проблема «Ученика» в том, что он находится в «Ошибке» и не знает о своей Ошибке. У него была правда с рождения, он знал, кем был его создатель, но забыл. Кьеркегор называет эту ошибку «грехом». Как он может узнать, что посвятил свою жизнь внешним благам, а не внутреннее достояние Духа ? Учитель должен принести ему «состояние»^{[примечание 1]} необходимо для понимания Истины.^{[№ 5]} Он объясняет весь процесс так:

Поскольку учащийся находится в Ошибке, но вследствие его собственного действия (и никаким другим способом он не может быть в этом состоянии, как мы показали выше) он может казаться свободным; ибо быть тем, что есть своим поступком, - это свобода. И все же в действительности он несвободен, связан и изгнан; ибо быть свободным от Истины - значит быть изгнанным от Истины, а быть изгнанным самим собой - значит быть связанным. Но если он связан самим собой, не может ли он ослабить свои узы и освободиться? Ибо все, что связывает меня, должно быть способно освободить меня, когда захочет; и поскольку эта сила здесь его собственное «я», он должен быть в состоянии освободить себя. Но сначала он должен этого пожелать.

ибо он кует цепи своего рабство с силой его свобода, поскольку он существует в нем без принуждения; и таким образом его узы крепнут, и все его силы объединяются, чтобы сделать его раб из грех. - Как теперь называть такую Учитель, тот, кто восстанавливает утраченное состояние и дает ученику Истину? Позвольте нам позвонить ему Спаситель, потому что он спасает ученика от его рабства и от самого себя; позвольте нам позвонить ему Искупитель, ибо он выкупает учащегося из плена, в который он сам себя погрузил, и нет плена настолько ужасного и такого невозможного, чтобы его нарушить, как то, в котором индивидуум находится. И все же мы не сказали всего необходимого; ибо своим добровольным рабством ученик возложил на себя бремя вины, и когда Учитель дает ему условие и Истину, он конституирует себя Искупление, устраняя гнев, нависший над тем, из чего ученик сделал себя виноват. Такой Учитель ученик никогда не сможет забыть. В момент, когда он забывает его, он снова погружается в себя, точно так же, как тот, кто, находясь в изначальном состоянии, забыл о существовании Бога и тем самым погрузился в рабство. Философские фрагменты, Свенсон стр. 12-13

Преобразование Святой Павел от Андреа Мелдолла 1510-1553

Теперь он всем должен своему Учителю, но опечален тем, что потребовалось так много времени, чтобы понять, что он забыл, что его душа принадлежит Богу, а не миру, и он «раскаивается».^[12] "Момент"^[13] Учитель ставит условие, в котором учащийся испытывает "Новое рождение Кьеркегор говорит, что «внутри него произошли перемены, небытие к будучи. Он называет это изменение «конверсией».^[14] Он говорит: «Когда тот, кто пережил рождение, думает о себе как о рожденном, он представляет себе этот переход от небытия к бытию. Тот же принцип должен соблюдаться и в случае нового рождения. Или трудности усугубляются тем фактом, что небытие, предшествующее новому рождению, содержит больше бытия, чем небытие, которое предшествовало новому рождению. первое рождение ? Но кто же тогда может подумать о новом рождении? "^[15] Это парадокс.

Когда семена дуба посажены в глиняные сосуды, они разламываются; когда новое вино наливают в старые кожаные бутылки, они лопаются; что должно произойти, когда Бог внедрится в человеческую слабость, если человек не станет новым сосудом и новым творением! Но это становление, какие труды будут сопровождать перемену, как содрогается от родовых схваток! И понимание - как ненадежно и как каждый момент близок к непониманию, когда тоска вины стремится нарушить покой любви! И как охвачены страхом; ибо действительно менее страшно упасть на землю, когда горы трепещут от голоса Бога, чем сидеть с Ним за столом, как равный; и тем не менее, именно об этом заботится Бог. Философские фрагменты п. 27

Сколько человек не спросило: «Что такое правда?» и в глубине души надеялся, что пройдет много времени, прежде чем истина станет настолько близкой к нему, что в тот же момент она определит, что он должен делать в данный момент. Когда фарисей, «чтобы оправдать себя», спросил: «Кто мой ближний?» он предположительно думал, что это может перерасти в очень длительное расследование, так что оно, возможно, займет очень много времени, а затем, возможно, закончится признанием невозможности дать определение концепции «сосед »С абсолютной точностью - именно поэтому он задал вопрос, чтобы найти выход, зря потратить время и оправдаться. Но Бог ловит мудрых в их глупости, а Христос заключил вопрошающего в тюрьму в ответе, который содержал задачу. Так обстоит дело со всеми ответами Христа. Сорен Кьеркегор, Произведения любви п. 96-97

Истина внутри меня, то есть, когда я действительно внутри себя (а не неправдиво вне себя), истина, если она там, есть существо, жизнь. Поэтому он говорит: «Это жизнь вечная, познать единственного истинного Бога и того, кого он послал, истину». (Иоанна 14: 6 Библия) То есть, только тогда я действительно познаю истину, когда она станет во мне жизнью. Поэтому Христос сравнивает истину с пищей и соотносит ее с едой, точно так же, как физически пища, будучи усвоенной (ассимилированной), становится пропитанием жизни, так и духовно истина является одновременно подателем жизни и поддержанием жизни, жизнью. Практика в христианстве, Hong 1991 p. 206

Но Кьеркегор подробно остановился на выборе в своей первой книге, Либо / Или:

Позвольте мне сделать небольшое психологическое наблюдение. Мы часто слышим, как люди выражают свое недовольство жалобами на жизнь; Достаточно часто мы слышим их пожелания. Представьте себе такого бедняги; давайте пропустим желания, которые здесь не проливают света, потому что они связаны с совершенно случайным. Он желает: если бы я обладал интеллектом этого человека или талантом этого человека и т. Д. Действительно, пойти до крайности: если бы я обладал стойкостью этого человека. Подобные пожелания можно услышать часто, но слышали ли вы когда-нибудь, чтобы человек искренне желал, чтобы он мог быть кем-то другим? Это настолько далеко не так, что для людей, называемых несчастными индивидуальностями, особенно характерно то, что они больше всего цепляются за себя, что, несмотря на все свои страдания, они все равно не желают быть кем-то другим для всего мира. Это потому, что такие люди очень близки к истине и они чувствуют вечную значимость личности не в ее благословении, а в ее мучениях, даже если они сохранили это полностью абстрактное выражение радости в ней; что они предпочитают оставаться самими собой. Но человек со многими желаниями, тем не менее, постоянно придерживается мнения, что он был бы самим собой, даже если бы все изменилось. Следовательно, внутри него есть что-то, что по отношению ко всему остальному является абсолютным, что-то, благодаря чему он является тем, кем он является, даже если изменения, которых он достиг своим желанием, были максимально возможными. Что он ошибается, я покажу позже, но сейчас я просто хочу найти наиболее абстрактное выражение для этого «я», которое делает его тем, кто он есть. И это не что иное, как свобода. Таким путем действительно можно представить очень правдоподобную демонстрацию вечной ценности личности. В самом деле, даже самоубийца на самом деле не хочет покончить с собой; он тоже желает - он желает другой формы своего «я», и именно поэтому мы определенно находим самоубийцу, который очень убежден в бессмертии души, но все существо которого было настолько поймано в ловушку, что он верил, что на этом шаге найдет абсолютная форма его духа. Причина, однако, может казаться индивидууму так, будто он может постоянно изменяться и при этом оставаться тем же самым, как если бы его сокровенное существо было алгебраическим символом, который мог бы обозначать все, чем бы он ни был принят, заключается в том, что он находится в неправильная позиция, что он не выбрал себя, не имеет представления о ней, и все же в его глупости есть признание вечной ценности его личности. Но для того, кто находится в правильном положении, все идет по другому пути. Он выбирает себя - не в конечном смысле, потому что тогда это "я «действительно было бы чем-то конечным, что упало бы среди всех других конечных вещей - но в абсолютном смысле, и тем не менее он выбирает себя, а не кого-то другого. Это я, которое он выбирает таким образом, бесконечно конкретно, потому что это он сам И все же оно абсолютно отличается от его прежнего «я», потому что он выбрал его абсолютно. Это «я» не существовало раньше, потому что оно появилось в результате выбора, и тем не менее оно существовало, поскольку оно действительно было «им самим». здесь выбор делает два диалектических движения одновременными: то, что выбрано, не существует и возникает благодаря выбору, а то, что выбрано, существует; в противном случае это не был выбор. Другими словами, если то, что я выбрал, не существовало, а пришло в существование абсолютно через выбор, тогда я не выбрал - тогда я создал. Но я не создаю себя - я выбираю себя. Следовательно, если природа создана из ничего, тогда как я сам, как непосредственная личность, создан из ничего, я как свободный дух рожден из принципа противоречия и рожден выбором самого себя.

• Сорен Кьеркегор, Либо / Или Часть II, Hong p. 215-216

Бог как Учитель, Спаситель и парадокс

Кьеркегор заставляет своего читателя задуматься о том, как учитель может стать учителем. Он говорит, что жизнь и ее обстоятельства дают человеку возможность стать учителем, а он, в свою очередь, дает ученику возможность чему-то научиться. Сократ был таким учителем. Но как насчет Бога? Что побудило его стать Учителем? Бог движется любовью, но его любовь несчастна. Он хочет, чтобы его понимали, как учителя, но Он учит тому, что приходит к человеку не из известного мира, а из мира, который неизвестен. «Его любовь - это любовь к учащемуся, и его цель - завоевать его. Ибо только в любви неравное может быть уравновешено, и только в равенстве или единстве может быть достигнуто понимание, и без совершенное понимание, что Учитель - не Бог, если только препятствие не исходит полностью от ученика, в его отказе осознать то, что стало для него возможным ».^[16]

Цель Бога - дать понять себя, и, по словам Кьеркегора, у него есть три варианта. Он мог поднять ученика, чтобы помочь ему забыть недоразумение. Бог мог показать себя учащемуся и заставить его забыть свою ошибку, созерцая присутствие Бога. Оба варианта отклоняются на основании равенство. Как Бог может сравняться с человеком? Только по становление сам человек, но не король, или лидер установленного порядка, нет, ради равенства он должен стать одним из самых смиренных, слугой.^[17][18]

Журнал Кьеркегора 1835 г.

Но Бог не может объяснить себя, потому что он совершенно не похож на любого другого человека. Бог не согрешил, в отличие от каждого человека. Это парадокс, но главный парадокс состоит в том, что отдельный человек, который выглядит так же, как все, является Богом. «Тезис о том, что Бог существовал в человеческой форме, родился, вырос; это, безусловно, парадокс в самом строгом смысле, абсолютный парадокс». Христианство - это тоже парадокс, как и прощение грехов.^[19] Кьеркегор говорит, что «момент», в который человек вступает в контакт с Парадоксом, имеет первостепенное значение, потому что именно здесь принимается решение. Это его Либо / Или. Либо верьте, либо обижайтесь.^[20] Разум пытается понять Парадокс, но достигает своего предела и не может понять, о чем он ничего не знает.

как Разум должен понимать то, что полностью отличается от него самого? Если это не станет очевидным сразу, это станет яснее в свете последствий; ибо если Бог абсолютно не похож на человека, то человек абсолютно не похож на Бога; но как можно было ожидать, что Разум поймет это? Здесь мы, кажется, сталкиваемся с парадоксом. Просто чтобы познать, что Бог не похож на него, человеку нужна помощь Бога; и теперь он узнает, что Бог абсолютно отличен от него самого. Но если Бог и человек абсолютно разные, это не может быть объяснено на основании того, что человек происходит от Бога, поскольку в той мере, в какой они родственны. Следовательно, их непохожесть следует объяснять тем, что человек извлекает из себя или тем, что он навлек на свою голову. Философские фрагменты, Свенсон стр. 34 (см. 31-34)

Кьеркегор говорит Причина "сталкивается" со знанием Неизвестно. Если Разум и Бог счастливы, человек становится верующим. Если столкновение приводит к несчастному случаю, Причина - Обижен. Причина говорит, что парадокс абсурдный и не может понять смысл встречи. Но когда «разум уступил себя, в то время как парадокс проявил себя, и понимание завершилось этой счастливой страстью, человек счастлив и больше ни о чем не просит».^{[21][№ 6]} Кьеркегор говорит, что Христос предлагает каждому человеку «приглашение».^{[№ 7]}

Ученик и ученик из вторых рук

Кьеркегор исследует, как современник Христа и последующие поколения получают «состояние», необходимое для понимания Парадокса, что Бог позволил себе родиться и закутаться в пеленки. Современник мог жить за границей, и тогда современник должен был бы услышать рассказ очевидцев. Насколько они были бы надежными? Единственное, что они увидели, - это скромный слуга.^[22] Ближайший современник может «служить поводом для обретения исторический знания », повод помочь человеку Понимаю сам в сократовском смысле, или современник мог бы получить условие от Бога и стать верующим.^[23]

«Состояние» входит в существование. Кьеркегор говорит, что «возникновение - это своего рода изменение, но не изменение в сущность но в будучи и представляет собой переход от несуществующего к существующему. Но это небытие, которое оставляет позади предмет возникновения, должно само иметь какое-то бытие. Он просит своего читателя подумать, действительно ли нужно может появиться или, если необходимо, «Есть», поскольку все, что возникает, является исторический. Но для Кьеркегора «все возникновение происходит в свобода. " ученик свободно выбирает следовать за Христом, когда Святой Дух убеждает его, что он грешник.

Наконец, он раскрывает, что это «состояние» приносит человеку «Момент». Он говорит: "вера^{[№ 8]} имеет именно нужный характер; поскольку в уверенность веры всегда присутствует отрицается неуверенность, во всех отношениях соответствующие неопределенности возникновения. Вера верит в то, чего не видит ... " ^[25]

Из-за объективной неуверенности и незнания парадокс уносится вовнутрь существующего человека. Но поскольку парадокс сам по себе не является парадоксом, он не отталкивает достаточно сильно. Потому что без риска нет веры; чем больше риска, тем больше веры. Чем больше объективной надежности, тем меньше внутреннего (поскольку внутреннее - это субъективность). Чем меньше объективная достоверность, тем глубже возможная внутренность. Когда парадокс сам по себе является парадоксом, он оттесняется абсурдом, и соответствующая внутренняя страсть - это вера. Когда Сократ верил, что Бог есть, он держал объективную неопределенность всей страстью внутреннего, и вера именно в этом противоречии, в этом риске. Теперь все иначе. Вместо объективной неопределенности здесь есть уверенность в том, что с объективной точки зрения это абсурд, и эта абсурдность, удерживаемая внутренней страстью, есть вера. В чем же тогда абсурд? Абсурд состоит в том, что вечная истина возникла во времени, что Бог появился, родился, вырос, возник в точности как индивидуальное человеческое существо, неотличимое от любого другого человеческого существа. Заключительный ненаучный постскриптум, Hong p. 209–210

Человек может знать, что такое христианство, не будучи христианином. Кьеркегор говорит: «По Крещение христианство дает ему имя, и он христианин номинальный (по имени); но в решение^{[заметка 2]} он становится христианином и дает христианству свое имя.^[26] Это действительно было бы нелепым противоречием, если бы существующий человек спросил, что такое христианство с точки зрения существования, а затем провел бы всю свою жизнь размышляя на что - на тот случай, когда он должен в нем существовать? "^{[27][№ 9] [№ 10][№ 11]}

Вера - это не форма знания, а свободный поступок, выражение будем, у него нет отношений с доктрина но иметь отношения с Богом. Кьеркегор говорит: «Вера, самодействующая, соотносится с невероятным и парадоксальным, самодеятельно обнаруживает это и удерживает его в каждый момент - чтобы иметь возможность верить».^{[28][№ 12][№ 13]}

От самого Бога каждый получает условие, кто в силу этого условия становится учеником. (..) Ибо всякий, кто имеет то, что имеет от Самого Бога, явно имеет это из первых рук; и тот, кто не имеет этого от самого Бога, не является учеником. (...) если современный ученик дает условие преемнику, последний поверит в него. Он получает от него условие, и, таким образом, современник становится объектом веры для своего преемника; для того, кто дает человеку это условие, eo ipso (фактически) объект Веры и Бог. Философские фрагменты п. 60–61

Кьеркегор упомянул Иоганн Георг Хаманн (1730-1788) в своей книге Репетиция п. 149 (1843 г.) и эту книгу, Философские фрагменты (стр. 38 и далее, Свенсон), а то, что пишет Кьеркегор, написано также Хаманом в своей книге: Сократические памятные вещи, в этом случае:

Иоганн Хаманн

Мнение Сократа можно резюмировать этими резкими словами, когда он сказал софистам, ученым людям своего времени: «Я ничего не знаю». Поэтому эти слова были для них занозой в глазах и бичом для их спины. Все идеи Сократа, которые были не чем иным, как отхаркиванием и выделением его невежества, казались им такими же пугающими, как волосы на голове Медузы, ручки Эгиды. Незнание Сократа было чувствительностью. Но между чувствительностью и теоретическим утверждением разница больше, чем между живым животным и его анатомическим скелетом. Древние и современные скептики могут слишком сильно окутаться львиной шкурой сократовского невежества; тем не менее они выдают себя голосом и ушами. Если они ничего не знают, зачем миру научная демонстрация этого? Их лицемерие нелепо и нагло. Тем не менее, тому, кто нуждается в такой проницательности и красноречии, чтобы убедиться в своем невежестве, следует лелеять в своем сердце сильное отвращение к истине этого. Необходимо верить в наше собственное существование и существование всего, что находится за пределами нас, и не может быть определено никаким другим способом. Что более определенно, чем конец человека, и какая истина есть более общее и лучше подтвержденное знание? Тем не менее, никто не настолько мудр, чтобы поверить в это, кроме того, кто, как ясно дает понять Моисей, сам Бог научил считать свои дни. Следовательно, то, во что он верит, необязательно доказывать, и утверждение может быть неопровержимо доказано без того, чтобы верить в него. Существуют доказательства истины, которые имеют такую ​​же небольшую ценность, как и применение самих истин; действительно, можно верить доказательству предложения, не одобряя само предложение. Доводы Юма могут быть очень убедительными, а их опровержения - лишь предположениями и сомнениями; таким образом, вера выигрывает и проигрывает наравне с самым умным мошенником и самым уважаемым адвокатом. Вера - это не дело разума, потому что вера возникает из разума так же мало, как вкус и видение. Сократические памятные вещи Хаманна, (Составлено для скуки публики любителем скуки), перевод и комментарий Джеймса К. О’Флаэрти, 1967 Johns Hopkins Press, с. 167–169

Только тот, кто получает условие от Бога, является верующим. (Это в точности соответствует требованию, что человек должен отказаться от своего разума, и, с другой стороны, раскрывает единственную форму авторитета, которая соответствует Вере.) Если кто-то предлагает верить, т.е. воображает себя верующим, потому что многие хорошие и честные люди живущие здесь, на холме, поверили, т. е. сказали, что они поверили (ибо ни один человек не может контролировать профессию другого дальше, чем это; даже если другой вытерпел, перенес, пострадал все за Веру, посторонний не может выйти за пределы того, что он говорит о себе, ибо ложь может распространяться ровно до истины - в глазах людей, но не в глазах Бога), тогда он дурак, и принципиально безразлично, верит ли он из-за его собственное и, возможно, широко распространенное мнение о том, во что верят или верят хорошие и честные люди Munchausen. Если авторитет современника представляет для него хоть какой-то интерес - и увы! можно быть уверенным, что это произведет огромное впечатление и даст повод для написания фолиантов; ибо эта фальшивая искренность, которая спрашивает, заслуживает ли тот-то и такой-то доверия, а не верит ли сам вопрошающий, является прекрасной маской для духовной праздности и для городских сплетен в европейском масштабе - если доверие к такому свидетельству составляет должно иметь какое-либо значение по отношению к историческому факту. Но какой исторический факт? Философские фрагменты п. 77

Если беда века состоит в том, что он слишком много узнал, забыл, что значит существовать и что такое внутреннее, тогда было важно, чтобы грех не понимался в абстрактных категориях, в которых он вообще не может быть постижен , то есть решительно, потому что он находится в существенном отношении к существующему. Поэтому хорошо, что работа была психологическим исследованием, которое само по себе проясняет, что греху не найти места в системе, предположительно так же, как бессмертие, вера, парадокс и другие подобные концепции, которые по существу связаны с существующим, и какие систематические мышление игнорирует. Выражение «тревога» наводит на мысль не о напыщенности абзаца, а о внутреннем существовании. Как только "страх и трепет "состояние телеологически приостановленного человека, когда Бог искушает его, то же самое относится и к тревоге телеологически отстраненного состояния ума человека в этом отчаянном освобождении от выполнения этического. Когда истина субъективна, внутренняя сущность греха как беспокойство в существующей индивидуальности - это максимально возможное и болезненное расстояние от истины. Заключительный ненаучный постскриптум п. 269

Обзоры и оценки

Кьеркегора раскритиковал его бывший учитель и пастор Ганс Лассен Мартенсен - заключает он из сочинений Кьеркегора, здесь и в Заключительный ненаучный постскриптум, что он говорит, что человека можно спасти без помощи Церкви. Мартенсен считал 19 век Социализм уничтожит индивидуальность, но считал акцент Кьеркегора на отдельном человеке слишком односторонним.^[29] Кьеркегор отвечал таким гегелевским писателям, как Людвиг Фейербах и Дэвид Штраус кто подчеркивал объективную природу Бога. Бог - это всего лишь идея человека.

Человек является объектом для Бога, прежде чем Бог ощутимо наделит себя человеком; он думает о человеке; он определяет свои действия в соответствии с природой человека и его потребностями. Бог действительно свободен в воле; он может раскрыть себя или нет; но он не свободен в понимании; он не может открывать человеку то, что он пожелает, но только то, что приспособлено к человеку, что соизмеримо с его природой, какой она есть на самом деле; он открывает то, что он должен открыть, если его откровение должно быть откровением для человека, а не для какого-то другого существа. То, что думает Бог по отношению к человеку, определяется идеей человека - оно возникло из размышлений о человеческой природе. Бог ставит себя на место человека и думает о себе, как это другое существо может и должно думать о нем; он думает о себе, но не своими мыслями, а человеческими. В схеме своего откровения Бог должен иметь в виду не Себя, а человеческую силу понимания. То, что исходит от Бога к человеку, приходит к человеку только от человека в Боге, то есть только от идеальной природы человека к феноменальному человеку, от вида к индивиду. Таким образом, между Божественное откровение и так называемый человеческий разум или природа - это не что иное, как иллюзорное различие; - содержание божественного откровения имеет человеческое происхождение, так как они исходят не от Бога как Бога, а от Бога, определенного человеческим разумом, человеческими потребностями, то есть непосредственно из человеческого разума и человеческих желаний. Итак, в откровении человек выходит из себя, чтобы окольным путем вернуться к себе! Здесь мы имеем яркое подтверждение позиции, согласно которой секрет теологии не что иное, как антропология - познание Бога не что иное, как познание человека! Сущность христианства, Людвиг Фейербах, 1841 г.^[30]

Отто Пфлейдерер написал оценку взглядов Кьеркегора в 1877 году.^[31] Он назвал свою работу "аскетичный индивидуалистический мистика."^[32]

Роберт Л. Перкинс написал книгу о книгах Кьеркегора, в которой в качестве псевдонима использовался Иоганн Лествичник.^[33] и биограф Кьеркегора Аластер Хэнней обсуждают Философские фрагменты 36 раз в Сорен Кьеркегор, Биография.^[34] Юрки Кивеля задается вопросом, является ли парадокс Кьеркегора Дэвид Хьюм с чудо.^[34] Что на первом месте существование или сущность ? Ричард Гравил пытается объяснить это в своей книге Экзистенциализм.^[34] Кьеркегор говорит, что Бог появляется снова и снова для каждого отдельного человека. Он не пришел раз и навсегда.

Экзистенциальная точка зрения

Ранний экзистенциалист, Мигель де Унамуно, обсудил отношение между верой и разумом в связи с «Постскриптумом» Кьеркегора к этой книге.

точно так же, как существует логическая истина, противоположная заблуждению, и моральная истина, противоположная лжи, так же существует эстетическая истина или правдоподобие, которая противопоставляется экстравагантности, и религиозная истина или надежда, которая противоположна вопрошанию абсолютного отчаяния. Ибо эстетическое правдоподобие, выражение которого разумно, отличается от логической истины, демонстрация которой рациональна; а религиозная истина, истина веры, суть ожидаемого, не эквивалентна моральной истине, но накладывается на нее. Тот, кто утверждает веру, основанную на неуверенности, не лжет и не может лгать. И мы не только верим не разумом, ни выше разума, ни ниже разума, но мы верим против разума. Следует еще раз повторить, что религиозная вера не только иррациональна, но и контррациональна. Кьеркегор говорит: «Поэзия - это иллюзия перед знанием; религия - иллюзия после знания. Между поэзией и религией мирская мудрость жизни играет свою комедию. Каждый человек, который не живет ни поэтически, ни религиозно, - дурак» (Afsluttende uvidenskabelig Efterskrifт, гл., iv., разд. 2а, 2, Заключительный ненаучный постскриптум к философским фрагментам). Тот же автор говорит нам, что христианство - отчаянное вылазка (салида). Даже так, но только благодаря самой отчаянности этой вылазки мы можем победить надежду, ту надежду, чья оживляющая иллюзия имеет большую силу, чем все рациональное знание, и которая уверяет нас, что всегда есть что-то, что нельзя уменьшить. рассуждать. И относительно разума можно сказать то же самое, что было сказано о Христе: кто не с этим, тот против. То, что нерационально, противоречитрациональный; и такова надежда. Таким окольным путем мы всегда в конце концов приходим к надежде.^[35]

Гегель и его последователи приняли христианство без чудес или чего-либо еще. сверхъестественное. Роберт Соломон говорит об этом так:

«Что такое христианство», богооткровенная религия », лишенная« образной мысли »? Это вера без икон, образов, историй и мифов, без чудес, без воскресения, без Рождества, без Шартр и Фра Анджелико без вина и облаток, без рая и ада, без Бога как судьи и без суда. При философском осмыслении Троица сводится к Кант Категории Универсальности (Бог Отец), Частности (Христос Сын) и Индивидуальности (Святой Дух). Воплощение больше не относится только к Христу, а только к философскому тезису о том, что нет другого Бога, кроме человечества. Дух, то есть человечество, сделанное абсолютным, есть Бог, что означает, что нет ничего, кроме человечества ... Что осталось после философской концептуализации религии? Для ортодоксального христианина ничего не остается, кроме некоторой терминологии, лишенной своего традиционного значения. От распотрошенного христианства Гегеля до Гейне и Ницше эстетический атеизм действительно очень близок. От Гегеля к экзистенциализму, От Роберт С. Соломон, Oxford University Press, США, 1989, стр. 61^[36]

Эдуард Гейсмар провел семинар о религиозной мысли Кьеркегора в 1933 году. Он сказал: «Кьеркегор развивает концепцию экзистенциального мыслителя. Задача такого мыслителя - понять себя в своем существовании с его неопределенностью, его риском и его опасностью. страсть. Сократ был таким экзистенциальным мыслителем. … От Сократа он научился своему методу общения, косвенному методу. От Сократа он научился воздерживаться от предоставления читателю и объективного результата для запоминания, систематический схема расположения в параграфах, все из которых актуально только для задача наука, но не имеющий отношения к экзистенциальной мысли. У Сократа он научился ставить перед читателем вопрос, изображать идеал как возможность. От Сократа он научился держать читателя на расстоянии, отбрасывать его на свою индивидуальную ответственность, заставлять искать собственный путь к решению. Кьеркегор не просто говорит о самостоятельности; все его литературное искусство посвящено развитию самостоятельности ".^[37]

Жан-Поль Сартр категорически не соглашался с субъективными идеями Кьеркегора. Он был Гегельянский и в его системе не было места для веры. Кьеркегор, казалось, полагался на веру за счет интеллект. Он развил идею недобросовестность. Его идея родственна идее Кьеркегора о моменте. Если ситуация (повод для Кьеркегора) заставляет человека осознать свое подлинное «я», и человек не может выбрать то «я», которое представляет собой недобросовестность.

Сартр был против точки зрения Кьеркегора, что к Богу можно приблизиться только субъективно.

По сравнению с Гегелем Кьеркегор вряд ли имеет значение. Он определенно не философ; более того, он сам отказался от этого титула. Фактически, он христианин, который не желает быть замкнутым в системе и который вопреки гегелевской "интеллектуализм, "неумолимо утверждает несводимость и специфику того, что переживается. Нет сомнений, что Жан Валь заметил, что гегелевский бы ассимилированы это романтическое и упрямое сознание к «несчастному сознанию» момент, который уже превзошли и известный по своим основным характеристикам. Но Кьеркегор бросает вызов именно этому объективному знанию. Для него преодоление несчастного сознания остается чисто словесным. Существующий человек не может быть ассимилирован системой идей. Что бы ни говорили или ни думали о страдании, оно ускользает от знания в той мере, в какой оно страдает само по себе, за себя и в той степени, в которой знание остается бессильным его преобразовать. «Философ строит дворец идей и живет в лачуге». Конечно, это религия, которую Кьеркегор хочет защищать. Гегель не хотел, чтобы христианство было «превзойдено», но именно по этой причине он сделал его высшим моментом человеческого существования. Кьеркегор, напротив, настаивает на трансцендентности Божественного; между человеком и Богом он ставит бесконечное расстояние. Существование Всемогущего не может быть предметом объективного знания; это становится целью субъективной веры. И эта вера, в свою очередь, с ее силой и спонтанным утверждением никогда не будет сведена к моменту, который можно превзойти и классифицировать, к знанию. Таким образом, Кьеркегор подводится к чемпиону делом чистой, уникальной субъективности в отношении объективной универсальности сущности, узкой, страстной непримиримости непосредственной жизни против спокойного посредничества всей реальности, веры, которая упорно утверждает себя, против научных доказательств - несмотря на то, скандал. Экзистенциализм от Достоевского

— Достоевский - Сартру; В поисках метода (часть 1). Введение в критику Диалектический Причина, И. марксизм & Экзистенциализм, Жан-Поль Сартр 1960^[38]

Журнал Тайм резюмировал Сартр и Камю интерпретация Кьеркегора таким образом,

Современные «экзистенциалисты», такие как Сартр и Камю, похитили «нелепость» Кьеркегора, лишили ее всякого религиозного значения и превратили ее в бесчувственность, используя ее просто как манекен, чтобы драматизировать то, что они считают тщетностью любого образа жизни.^[39]

Христианская точка зрения

Иоганн Гете находился под влиянием книги Жана Жака Руссо, Эмиль, или Об образовании и Кьеркегор, возможно, тоже. Вот цитата из его книги:

Является ли материя вечной или сотворенной, независимо от того, является ли ее происхождение пассивным или нет, все же несомненно, что целое едино и что оно провозглашает единый разум; ибо я не вижу ничего, что не было бы частью одной и той же упорядоченной системы, ничего, что не сотрудничало бы с той же целью, а именно с сохранением всего в пределах установленного порядка. Это существо, которое желает и может исполнять свою волю, это существо, действующее благодаря своей собственной силе, это существо, кем бы он ни был, которое движет вселенную и управляет всем, - это то, что я называю Богом. К этому названию я добавляю идеи разума, силы, воли, которые я собрал вместе, и идею доброты, которая является их необходимым следствием; но при всем этом я больше не знаю того существа, которому я их приписываю. Он так же скрывается от моих чувств и моего понимания; чем больше я думаю о нем, тем больше недоумеваю; Я прекрасно знаю, что он существует, и что он существует только от себя; Я знаю, что мое существование зависит от него, и что все, что я знаю, зависит также от него. Я вижу Бога везде в его работах; Я чувствую его внутри себя; Я вижу его вокруг себя; но если я попытаюсь поразмышлять над ним, если я попытаюсь выяснить, где он, что он такое, в чем состоит его сущность, он ускользает от меня, и мой беспокойный дух ничего не находит. Убежденный в своей непригодности, я никогда не стану спорить о природе Бога, если меня к этому не подтолкнет чувство его отношений с самим собой. Подобные рассуждения всегда опрометчивы; мудрый человек должен отважиться на них с трепетом, он должен быть уверен, что никогда не сможет исследовать их бездны; ибо самое наглое отношение к Богу - это не воздерживаться от мыслей о Нем, но думать о нем зло. От Кредо савойского жреца 1762

Сорен Кьеркегор читал произведения и Гегеля, и Гете. Его идеи, выраженные в этой книге, могли возникнуть из нескольких изречений, написанных Иоганном Гете. Гете и Кьеркегор подчеркивали, что каждому человеку необходимо прийти к пониманию того, о чем Библия, а затем применять это понимание по мере необходимости.

Литература - это фрагмент отрывков: написано меньшее из того, что было и о чем говорилось; а из того, что было написано, сохранилось очень мало. И все же, при всей фрагментарности литературы, мы находим повторение в тысячу раз; что показывает, насколько ограничен человеческий разум и судьба. Мы действительно учимся только из тех книг, которые не можем критиковать. Автору книги, которую мы могли бы критиковать, пришлось бы учиться у нас. Это причина, по которой Библия никогда не утратит своей силы; потому что, пока существует мир, никто не может встать и сказать: я понимаю его в целом и понимаю все его части. Но мы смиренно говорим: в целом он достоин уважения и применим во всех своих частях. Существует и будет много дискуссий о пользе и вреде распространения Библии. Мне ясно одно: зло, как и прежде, будет результатом фантастического использования его как системы догм; извлекать пользу, как и прежде, за счет любящего принятия ее учений. Я убежден, что Библия всегда будет красивее, чем больше ее будут понимать; более того, мы видим и наблюдаем, что каждое слово, которое мы понимаем в общем смысле и применяем специально к себе, имело при определенных обстоятельствах времени и места своеобразное, особое и прямо индивидуальное упоминание. Изречения Гете о литературе и искусстве Максимы, 404-405, 456-459 ^[40]

Пол Тиллих и Неоортодоксальный богословы находились под влиянием Сёрена Кьеркегора. Книга Тиллиха Новое существо^[41] похоже на идею Кьеркегора о «новом рождении». Он больше похож на Христианский экзистенциалист чем Экзистенциалист. Многие из 20 века Теологи попытаться ответить на все вопросы христианства для человека, например кем был Иисус как человек. Идея Кьеркегора была иной. Он верил, что каждый человек приходит ко Христу своим уникальным путем.^[42] Он был против всех предположений относительно того, принимает ли человек побуждение Святого Духа. Новое рождение происходит не в результате исторических или философских размышлений. Он написал,

«Есть молитва, которая особенно уместна в наше время:« Боже на небесах, я благодарю Тебя за то, что ты не требовал от человека понимания христианства, ибо, если бы это потребовалось, я был бы самым несчастным из всех людей ». чем больше я пытаюсь понять это, тем больше я обнаруживаю просто возможность оскорбления. Поэтому я благодарю вас за то, что вам нужна только вера, и молюсь, чтобы вы продолжали увеличивать ее ». "Когда любовь прощает чудо веры случается "^[43]

Эмиль Бруннер упомянул Кьеркегора в своей книге 1934 г. Посредник. «Это камень преткновения в христианстве: это откровение, божественное проявление, то есть вечная истина и вечное спасение, должно быть связано с фактом, который произошел раз и навсегда, или - это то же самое - что мы никогда не сможем приблизиться к Богу напрямую, а только через Посредника. Этот камень преткновения не только через интеллект, как предполагает учение Кьеркегора. Конечно, это правда, что для греков послание Креста было глупостью. Гордость интеллекта восстает против утверждения, что истина лежит вне области разума ".^[44]

Томас Мертон, а Монах-траппист находился под влиянием Философские фрагменты и другие произведения Кьеркегора.^[45] Он написал книгу о новом рождении в 1961 году.^[46] Мертон говорит, что мы приходим к пониманию с Богом, потому что он дает нам свободу слова, Парресия.^[47] И Кьеркегор, и Мертон указывают больше на понимание, чем на разум как на фактор мотивации веры.

Профессор Пенсильванского университета Луи Х. Макки описал точку зрения Иоганна Лествичника в своей книге 1971 г. Кьеркегор: вид поэта (стр. 164): «Кульминационный момент в« Философских фрагментах »состоит в том, что христианство, пришедшее в мир как чудо, всегда остается загадкой за пределами понимания и воображения, доступной только для веры, которая сама по себе является чудом и дана Богом. Но это не означает, что акт веры влечет за собой духовное самоубийство; скорее, отупляет отказ верить. При любой встрече человека с Богом - а это то, что предлагает христианство - инициатива принадлежит Богу. Единственно возможный ответ человека - вера или оскорбление ".^[48]

Джули Уоткин из Университет Тасмании, Австралия, написал об этой книге следующее: «Философские фрагменты» (…) «исследует на несколько абстрактном философском языке платонико-сократовскую идею воспоминания истины, прежде чем рассматривать, как истина возникает в христианстве. Здесь проводится различие между первым , человек обладает истиной, и поэтому учитель просто должен спровоцировать ее на поверхность, так сказать, и это не является жизненно важным, поскольку это сделал бы любой учитель. Что касается христианства, то человек подобен слепому человеку, нуждающемуся в восстановление зрения, прежде чем он или она сможет видеть. Человек изначально имел условие видеть, но он виноват в потере зрения. Таким образом, человек в христианстве нуждается в Боге и Спасителе, чтобы обеспечить условия для познания истины, которую человек находится во лжи (т. е. в грехе). Поскольку Бог появляется в образе смиренного человека и не распознается сразу, здесь присутствует элемент парадокса. должен отбросить возражения разумения, чтобы парадоксальный спаситель (который является жизненно важным объектом веры, а не учением) мог отдать себя индивиду в данный момент вместе с состоянием веры ».^[49]

Был ли Кьеркегор Монергист или Синергист ? Божья любовь движет всем.

Таким образом, движимый любовью, Бог намерен вечно открывать Себя. Но как любовь является мотивом, так и любовь должна быть концом; ибо было бы противоречием, если бы у Бога был мотив и цель, которые не совпадали. Его любовь - это любовь ученика, и его цель - завоевать его. Ибо только в любви неравные могут быть уравновешены, и только в равенстве или единстве может быть достигнуто понимание, и без совершенного понимания Учитель не Бог, если только препятствие не исходит полностью со стороны учащийся в своем отказе понять то, что стало для него возможным. Но эта любовь насквозь несчастна, ибо как велика разница между ними! Для Бога может показаться мелочью дать понять Себя, но это не так-то просто сделать, если он не хочет уничтожить несходство, которое существует между ними. Философские фрагменты п. 20

Смотрите также

• Новая жизнь Данте Алигьери (Вита Нуова Данте)
• Иоганн Готтлиб ФихтеДоктрина религии Лекция III: Трудности, возникающие из общего образа мышления: определение бытия (Сейн) и существования (Десейн) п. 419ff 1806
• Избранные проповеди Шлейермахера, Глава IV: Необходимость нового рождения
• Вера и знание, Георг Вильгельм Фридрих Гегель, 1802-Google Книги
• Томас Карлайл, Sartor Resartus, Вечное да или нет
• 19 век. Философия: Сорен Кьеркегор У Грегори Б. Сэдлера есть целая серия видео о Философские фрагменты на ютубе.

Заметки

использованная литература

Источники

Основные источники

• Онлайн-текст фрагментов на английском языке
• Философские фрагменты Google Книги (в нем есть историческое введение в книгу)
• Заключительный ненаучный постскриптум к философским фрагментам Том I, Иоганнеса Климакуса, под редакцией Сёрена Кьеркегора, Copyright 1846 - Отредактировано и переведено Говардом В. Хонг и Эдной Х. Хонг, 1992 г. Издательство Принстонского университета

Вторичные источники

• Философия религии: на основе ее истории, от Отто Пфлайдерер 1887 г. с. 209-213, 307-308
• Философские фрагменты и Иоганн Лествичник Роберт Л. Перкинс, Mercer University Press, 1994
• Кьеркегор: биография Аластер Хэнней, Cambridge University Press, 2003, стр. 222ff
• Абсолютный парадокс Кьеркегора - это чудо Юма? Юрки Кивеля
• Экзистенциализм от Достоевского до Сартра; В поисках метода (часть 1). Введение в критику диалектического разума, I. Марксизм и экзистенциализм, Жан-Поль Сартр, 1960
• Экзистенциализм Ричард Гравил, Электронные книги по гуманитарным наукам
• Беги в гору: история призвания Томас Мертон, Патрик Харт, HarperCollins, 1995

внешние ссылки

• Котировки, связанные с Философские фрагменты в Викицитатнике